Лежа в неподвижной позе, Егор Семушкин напряженно думал о том, что же ему делать дальше.
Сначала он намеревался было уползти к своим, но потом раздумал. Уползти — дело нехитрое. Суметь бы вот сообразить что-нибудь посущественнее. Но что? Что может сделать один против десятков? Один, говорят, в поле не воин. «Один не воин? — заспорил с собой старшина. — Как это не воин, если он советский воин!»
Старшина стал прикидывать, какими он располагает возможностями. Прежде всего ощупал себя. Пистолет был при нем. Это хорошо. Да в придачу — нож в кармане. Тоже неплохо. Нащупав у пояса противотанковую гранату, он обрадовался еще больше. Это уже совсем хорошо! В такую минуту граната роднее брата!
В голове сразу зародились дерзкие мысли. А что, если сейчас подползти ему к этому проклятому доту да гранатой в амбразуру! Неплохо, конечно, убить с полдесятка врагов, но что это даст? Поднимется тревога, его схватят, а в дот сядут другие, которые и будут потом поливать свинцом наши атакующие цепи.
«Сделать бы это во время самой атаки…» — подумал Егор Семушкин, вспомнив о подвиге парторга роты Баторова.
Между тем время шло. Луна подалась далеко на запад. На востоке заалела зорька. Становилось прохладнее, хотя земля была по-прежнему теплая. Не двигаясь с места, Семушкин сунул под себя гранату, пистолет, сверху положил нож и опустил на него свою руку. Ему очень хотелось полежать на груди, чтобы отдохнула занемевшая спина. Но он все-таки продолжал лежать точно так, как упал. Так требует дело.
Глянув на пламенеющий восток, Егор представил себе свой батальон в эту минуту. Комбат составляет план атаки. Нелегкое дело. Взвод принял, должно быть, сержант Золотарев. Солдаты клянутся, наверное, отомстить за рану комбата и за смерть командира взвода старшины Семушкина. «Погодите, братцы, хоронить Егора Семушкина, помирать ему рановато, со счета не сбрасывайте, помогу. Я, кажется, что-то придумал…»
Его мысли нарушил тихий шорох. Семушкин затаил дыхание. Он чувствовал, что к нему кто-то ползет. «Уж не санитар ли Дружинин? — подумал он. — Вот некстати!» Шорох приближался. Чуть приоткрыв глаза, старшина увидел вражеского солдата. Тот подполз к нему и ловко вытащил у него из кармана часы. «Быстро работает, как на базаре, — подумал старшина, — видно, практика большая. Ну бери, бери — приметнее будешь. Я тебя с ними и под землей найду».
Но на этом дело не кончилось. Взял мародер часы и полез к старшине в карман гимнастерки, где у него хранились письма.
Старшина замер. А мародер засунул руку в карман и насторожился. Как ни спешил он, но все-таки, видимо, почувствовал тепло живого тела.