Вначале Зина очень скучала в доме дяди.
Ее тяготил неколебимый и рассчитанный до минут режим, строгое расписание обедов и ужинов. Она попробовала установить себе свой распорядок, и несколько раз опоздала к обеду. Дядя Витя не сделал ни одного замечания, за стол садились без нее. Но когда Зина приходила, Алексеевна накрывала ей отдельно и обязательно в столовой — обедать на кухне в семье Вихоревых не полагалось. Было неудобно лишний раз затруднять Алексеевну, и Зина постаралась больше не опаздывать.
Махрово-мещанскими казались ей туго накрахмаленные салфетки, столовое серебро, шелковые и атласные халаты, дорогое ночное белье.
Дядя Витя и здесь не навязывал ничего. Однако каждый раз возле ее обеденного прибора лежала белоснежная салфетка, на спинке ее кровати висела кружевная ночная рубашка.
И привыкнуть оказалось не так-то уж трудно. Дядя Дима приучил Зину к ежедневной утренней зарядке. Здесь ее не делал никто. После мягкой постели и уютного халата не хотелось махать руками при открытой форточке на сквозняке. Зина постепенно заменила зарядку ванной.
Ничто не доставляло Зине беспокойств. Учеба давалась без особенных трудов. Жизнь текла размеренно и беспечно. Будущее представлялось таким же безоблачным: у дяди Вити, конечно, нашлась бы для нее подходящая работа.
И кто знает, все это, возможно, свело бы на нет суровую закалку отца и дяди Димы… если бы не случайное стечение обстоятельств, которое принято называть судьбой…
Стоя перед зеркалом, Зина укладывала в кольца толстую каштановую косу.
В комнате было жарко и душно. Солнечные лучи, проникая сквозь опущенные шторы, наполняли комнату золотистым сиянием. Обстановка ее лишний раз напоминала о том, что хозяин — состоятельный человек и любит красивые вещи. Красивых вещей было много — картины, хрусталь, фарфоровые и бронзовые статуэтки. Однако вместе взятые, они не создавали пестроты, комната не походила на антикварный магазин, как это часто бывает. У дяди Вити имелось чувство меры и хороший вкус — этого Зина не могла отрицать.
Вон в углу, на ажурной подставке из бамбуковых жердочек стоит его вчерашнее приобретение — фарфоровая Диана.
Закалывая волосы шпильками, Зина разглядывала и соглашалась с дядей Витей — статуэтка была прекрасная. Талантливый ваятель изобразил Диану в тот классический момент, когда, разгневанная нескромным Актеоном, она посылает на него собак. В ее фигуре было столько величественной грации и непонятного очарования, что Зина, вспомнив древнегреческую сказку, невольно оправдала несчастного Актеона — на Диану можно было заглядеться. Наказание казалось чрезмерным, богиня охоты была царственно-жестокой, но это не делало ее менее прекрасной.