Примерно в то же время в Гасторвилле, где граф сроду не держал никакой прислуги, кроме своих чернокожих молодцев, появился этот Педиатр Нилбог. Рост господина Нилбога был ровно настолько ниже среднего, чтобы его обладателя нельзя было отнести ни к нормальным людям, ни к нормальным карликам.
Господин Нилбог в отличие от графа не чурался общения с жителями окрестных деревень. Он был завсегдатаем нескольких трактиров и даже состоял в каком-то из сельских клубов.
Что говорили по его поводу сельские кумушки? Конечно, свое дело этот тип знал хорошо. Старушки-знахарки, вся гордость которых состояла в том, что они могли на расстоянии морской мили отличить ромашку луговую от ромашки лекарственной, чуть не молились на Педиатра Нилбога. Он обладал самой полной коллекцией лечебных трав на всей северной части острова. И, разумеется, знал, как ею пользоваться. Однажды господин Нилбог поставил на ноги деревенского кузнеца, которого на окраине Эрмсби поймал медведь-людоед и отделал так, что когда раненого несли домой, кости его дребезжали, словно битое стекло в мешке.
Во всем остальном Педиатр Нилбог был пренеприятнейшим типом. Когда его настроение падало хоть на один миллиметр ртутного столба, он мог нахамить и даже ударить. За столиком в трактире господин Нилбог сидел, как правило один. После кружки эля он забирался на стол, и требовал, чтобы его уважали... Кстати, за лечение кузнеца Педиатр содрал с семьи пострадавшего пятнадцать золотых. Если бы за кузницу, которую пришлось продать, чтобы уплатить по счету, дали не пятнадцать, а двадцать монет – Нилбог взял бы двадцать. Кузнец потом подсчитал, что в то время, когда медведь трепал его на околице, у него было больше шансов выжить, чем сейчас, когда он и его семья остались без всяких средств к существованию... Семье кузнеца в конце концов пришлось все-таки уйти из этих мест.
Ну а для графа де Кикса Нилбог был, судя по всему, лучшим другом. Во время своих отъездов он оставлял Гасторвилль на попечение этого человека. Нилбога просто распирало от гордости. Он разъезжал тогда по окрестностям на вороном жеребце, и всем встречным делал ценные замечания.
...Последний приезд де Кикса и в самом деле был необычным. Дело даже не в том, что в окнах горел ослепительный белый свет (алхимией тогда не занимался только архиепископ Кентерберийский). И не в том, что граф прибыл глухой ночью. Странным был багаж де Кикса. Он привез с собой восемь тяжелых телег с толстыми дубовыми брусьями и кучу строительного инструмента.
Если бы деревенские кумушки успели засечь эту колонну, то на следующий день вся округа знала бы о том, что граф собирается откопать сокровища гномов, или, на худой конец, залежи плутония-286.