В этом высокая миссия органов правопорядка. Можно сказать, что именно в этом заключается миссия нашей милиции, особенно милиции общественной безопасности, например, при проведении массовых мероприятий и особенно всякого рода маршей, инициированных радикалами всех мастей («Русский марш», «Марш несогласных»). Милиция, ограничивая свободу радикально или, того хуже, экстремистски настроенных маршистов, является, с одной стороны, воплощением идеи консерватизма, так как охраняет порядок, а с другой — воплощением идеи либерализма, так как, сдерживая экспансию «свободы» экстремистов, которая легко может превратиться в насилие и погром, охраняет жизнь и свободу обывателей. За примером можно обратиться к опыту славного ганзейского города Гамбург, в котором с незавидной регулярностью повторяются столкновения неонацистов и антифа, между которыми становится полиция. Именно полиция несет во время этих столкновений наибольшие потери, но она выполняет священный долг — охраняет покой мирных граждан, обывателей в самом высоком смысле этого слова, от потенциального насилия со стороны экстремистов. Эта полиция есть воплощение порядка, без которого свобода превращается в анархию и насилие.
Что касается идеи порядка, то и он без свободы превращается в нечто совершенно иное. Либеральному консерватору порядок нужен прежде всего для того, чтобы охранять свободу, упорядочивать ее, умерять (от слова «мера», а не от слова «умереть») ее экспансию. Если порядок становится самодовлеющей ценностью, то он превращается в застой и приводит к омертвению социальной ткани. Порядок без свободы — это когда люди не только ходят строем, но и думают строем, и любят. Это то, о чем написаны знаменитые антиутопии Евгения Замятина («Мы») и Джорджа Оруэлла («1984»).
Тут надо отметить, что сказанное мною о взаимообусловленности начал порядка и свободы отнюдь не является чем-то внешним образом «приклеенным» к идеологии Путина и, соответственно, «Единой России». Возьмем, к примеру, одно из посланий президента Федеральному собранию. Путин говорит: «Ценой развития демократических процедур (читай: основных свобод граждан. — А. К.) не может быть ни правопорядок, ни столь трудно достигнутая стабильность»[200].
В то же время «мы должны стать свободным обществом свободных людей»[201], а для этого «сама власть также не должна злоупотреблять имеющимися у нее административными рычагами… она обязана открывать все новые возможности для укрепления в стране институтов реальной демократии». Тут же Путин цитирует — что само по себе характерно — И. А. Ильина. «Государственная власть, — писал великий русский философ, — имеет свои пределы, обозначаемые именно тем, что она есть власть, извне подходящая к человеку… И все творческие состояния души и духа, предполагающие любовь,