— Ивга? — Клавдий смотрел встревоженно.
— Ну конечно, я его люблю, — повторила она и прочистила горло.
— Он не палач, ты же знаешь, — тихо сказал Клавдий. — Ни на долю процента. Это совсем другое поколение.
— Он идеалист. — Ивга смотрела, как гаснет закатное небо. — Он станет палачом ровно в тот момент, когда этого потребуют его идеалы.
— Нет, — Клавдий махнул рукой, будто желая развеять дым перед лицом. — Во-первых, он уже не идеалист, он повзрослел… во-вторых, ну что бы мы делали совсем без идеалов?!
В глубине ресторана чуть слышно звучала современная версия старинной любовной песни, чувственная, изломанная и странная.
— Я понимаю тебя, — сказала Ивга. — Когда ты одним росчерком возвращаешь обязательную норму допросов с пристрастием, я переживаю шок, конечно, но я тебя понимаю…
— Информацию, которая мне нужна, можно получить только от ведьм, — сказал он сухо. — Только от действующих ведьм. Значит, я буду допрашивать.
— …А его я не понимаю, нет. И не хочу понимать.
— Не хочешь принимать его выбор.
— Точно. — Она сделала новый глоток из бокала. — Клав, не слишком ли высокую цену ты назначил за жизнь одной-единственной женщины?
— Ты всех спасла. — Он не отвел глаза. — Я, они, все люди вокруг до сих пор живы, потому что ты это сделала. Поэтому, извини, никакая цена не слишком высокая. Ты не поднимешься ни на Зеленый Холм, ни на синий, ни на малиновый, что бы эта метафора ни означала. Если ведьмы начнут все-таки роиться, я узнаю первым.
Удивительно, но Ивга вдруг увидела в нем Мартина. Не инквизитора Мартина, а мальчишку десяти лет, с разбитым носом и яростными глазами, в драке против здоровяка на пару лет старше: «Так что ты сказал про мою маму?!»
Да, она могла рассчитывать на Клавдия Старжа. Да, он пойдет на что угодно, чтобы защитить ее. Но если ведьмы опять соберутся в рой и позовут Заново Рожденную Мать, что сможет сделать Великий Инквизитор?
— Меня зовут Мартин Старж, я верховный инквизитор округа Одница и пришел к вам сегодня, ребята, чтобы поговорить об очень важных вещах…
Актовый зал был полон, всего человек сто, подростки. Ведьма вошла одной из последних: светловолосая девушка, тонкая, как балерина, бледная и очень, очень напуганная. Лет четырнадцать-пятнадцать. На учете не состоит, хотя по возрасту должна. Смотрит только вниз, села в самом последнем ряду, оцепенела, как перед казнью. Зато компания парней в первых рядах глазеет на Мартина с азартным любопытством.
— Как вы думаете, для чего существует Инквизиция? — Он посмотрел на крупного розовощекого парня у прохода слева. — Ваши варианты?