— Ловить ведьм, — отозвался бойкий мальчишка, сидящий рядом с розовощеким. — Сажать их в колодки — это такая штука, еще средневековая, туда просовывают руки и башку, и ведьме в них так хреново, что она не может пакостить…
Девочка в последнем ряду втянула голову в плечи.
— Ошибаешься. — Мартин приятельски кивнул. — То есть насчет колодок ты прав, но в них сажают инициированных, опасных ведьм, которых по-другому не удержишь. Но Инквизиция существует не для этого, а прежде всего затем, чтобы помогать ведьмам.
Если до этого в зале украдкой поглядывали в телефоны, то теперь все глаза уставились на Мартина: он зацепил их внимание.
— Шутите? — весело спросил болтун. — Ха-ха!
— Не шучу. — Мартин легко перекрыл голосом нарастающий гомон. — Мы помогаем ведьмам оставаться людьми и никогда не превращаться в опасных и отвратительных тварей. Каждая ведьма — каждая! — это чья-то сестра, дочь, мать, подруга. Ведьмы живут среди нас. У них нет других родственников, соседей, товарищей, одноклассников: только мы.
— А мы, может, не хотим, чтобы они тут жили, — сказала красивая черноволосая девочка во втором ряду. — Раньше Инквизиция судила их, сажала в тюрьму…
— А теперь фигня, а не Инквизиция, — сказал розовощекий вполголоса, себе под нос, но Мартин отлично его слышал. — Дождетесь, пока люди сами не начнут их судить.
Мартин встретился с ним глазами, и парень моментально струсил, насупился, опустил взгляд.
— А в этом зале, вот сейчас, ведьмы есть? — Болтун спрашивал не просто так, а с подтекстом. Его приятели с ухмылками переглянулись.
— Может, есть, — невозмутимо отозвался Мартин. — А может, нет. Этого я не скажу.
— Раньше они учились в спецшколах, — процедила брюнетка во втором ряду. — А теперь их пихают везде, нормальному человеку на улицу не выйти…
Светловолосая девочка сидела, не поднимая глаз, скорчившись, будто у нее болел живот. Может, и вправду болел.
— Раньше, — сказал Мартин, — женщин вообще не учили грамоте, вряд ли вы хотите вернуться в те времена. И вряд ли вы хотите вернуться туда, где вашу сестру, которая оказалась ведьмой, немедленно жгут на площади, хотя она не совершила никакого преступления и даже не могла — ведьмы до инициации ничем не отличаются от «нормальных людей»! Да, в этом зале могут быть ведьмы, но они, возможно, еще не подозревают об этом, потому что я знаю случаи, когда ведьмы впервые осознавали себя в шестнадцать лет и даже в восемнадцать…
Брюнетка сделалась такой белой, что Мартин за нее испугался.
— …Поэтому, прежде чем рассуждать про спецшколы, — сказал он тоном ниже, — подумайте о том, что каждый в этом зале мог родиться ведьмой.