– Я нашла в лесу парня, – говорю я, растирая руки перед огнем, хотя на самом деле мне совсем не холодно, более того, у меня пот по спине катится.
– В каком лесу? – наклоняется в мою сторону на кресле-качалке мистер Перкинс.
Воздух в хижине кажется мне слишком плотным, запах дыма въедается в волосы. Я скольжу взглядом по комнате, вдоль висящих на одной из стен самодельных рамочек, в которых помещен под стеклом либо лист папоротника, либо полевой цветок, либо насекомое какое-нибудь, а внизу – написанное от руки латинское научное название.
– В Чаще, – отвечаю я.
– И ты нашла его там живым, – уточняет мистер Перкинс, задумчиво постукивая ногой по полу. Хотя он сам никогда не был в Чаще, но достаточно много знает о ней.
– Парень был как ледышка, – отвечаю я, – но живой.
– И сколько же он провел в лесу? – перестает постукивать ногой мистер Перкинс.
– Недели две, я думаю.
– Вот как, – мистер Перкинс медленно кивает, у него вид человека, которому совершенно некуда спешить. Который хоть целую вечность может обдумывать все странности моей находки. – Возможно, тот парень чем-то понравился лесу, и тот, подумав, решил не ужинать им.
Глаза мистера Перкинса блестят, будто он только что выдал первоклассную шутку. Но мне, если честно, не до смеха.
– Это еще не все, – говорю я, засовывая руки в карманы куртки, наблюдая, как сыплются искры на коврик перед камином, жду, что он вот-вот загорится от одной из них, и огонь перекинется на занавески, и тогда этот домик в считаные секунды сгорит дотла как спичечный коробок. – Я думаю, что был еще другой парень, который умер.
Челюсть мистера Перкинса приоткрывается, но он не произносит ни слова.
– Я нашла его карманные часы, – продолжаю я, вытаскивая из кармана часы на оборванной цепочке. Серебряная луковица раскачивается в воздухе перед мистером Перкинсом. Он прищуривается, но не делает попытки протянуть к часам руку. – Возможно, он зашел в лес, – продолжаю я. – Или оба парня зашли, но вернулся только один из них.
Возможно, Оливер и Макс действительно вместе вошли в лес той ночью, и там случилось нечто такое, что хотелось бы забыть Оливеру.
– Или… – вновь начинаю я, – один из них повинен в смерти второго.
У меня дрожат пальцы, и я боюсь, что могу выронить часы, а потому кладу их назад в карман. Голова у меня трещит, в глазах темнеет, все видится как в тумане. Мне сложно сейчас отделить, что я знаю наверняка, от того, чего не знаю вовсе.
– Ты в лесу эти часы нашла? – спрашивает мистер Перкинс. Могу сказать, что он все сильнее начинает проявлять беспокойство. Углубились складки на его скулах, сбежались морщинки вокруг утомленных, усталых глаз.