— Ничего не понимаю, что вы говорите! — прервала их Марийка. — Говорите медленнее и по очереди.
Близнецы снова затараторили, указывая на Петринского. Он сжался у окна, словно готовый в любой момент сбежать. Но тулупы уже приближались. Наверное, боялись, что он может выскользнуть из рук, а ведь они так долго его разыскивали по всему селу.
— Дядя Стефан, — снова начали они, — приготовил свиные отбивные… Мясо моя жена принесла.
— А моя — кровяную колбасу! И наденицу!
— А студень?
— Его лучше всего с чесноком…
— А тушеное мясо?
— С вином…
— Для начала немного виноградной ракии…
— Можно и сливовой…
— Нет, уж лучше виноградную!
Близнецы возбужденно спорили. От их тулупов исходил такой густой овечий запах, что Петринский зачихал. Марийка засмеялась, склонившись над плиткой.
— А от меня — яичница! — отозвалась и она, размахивая ложкой, выбрав небольшую паузу, когда Петринский снова чихнул и близнецы удивленно замолчали. — И по чашечке кофе.
— Нет! Нет! — снова гаркнули тулупы. — Никакого кофе! Кофе — это городская выдумка!
— А овечья брынза? — взревел один из них. — Овечья! В Софии ее не найдешь!
— А молочный поросенок?
— Поросенок завтра!
— Поросенок завтра!.. Правильно!
Петринский снова чихнул. В это время Марийка начала ему объяснять, кто такие Близнецы и как их зовут. Одного звали Пеньо, а второго — Нено. Но кто из них Пеньо и кто Нено, она и сама не знала.
— Сколько раз я им говорила придумать какой-нибудь отличительный знак, — не слушают!.. Вот сейчас меня хоть убей, не могу сказать, где Пеньо, а где Нено… Броде бы ты Нено, а ты Пеньо, да? Правильно?
Близнецы счастливо засмеялись.
— Большая шутница эта наша Марийка! — кричали они наперебой. — Заставляла нас прицепить сережки, чтобы различать…
— Меня заставляла…
— И меня, и меня. Скажи, Марийка.
— Откуда я знаю! — смеялась девушка. — Все равно! Лишь бы хоть как-то различать!.. А сейчас берите яичницу и отправляйтесь… Я не пойду. Останусь с бабушкой.
— Нет, нет! — снова закричали Близнецы. — Без тебя мы никуда не пойдем!
— Прошу вас!
— Да как же без тебя?.. Песни, танцы-манцы… Как же так? Мы на тебя обидимся! Так и знай…
— Не могу, бате[2] Нено.
— Я Пеньо…
— Да, бате Пеньо…
— Нено, это он Пеньо…
— Конечно, конечно… Лыко да мочало — начинай сначала… Все равно.
— Нет, Марийка, не все равно! — смеялись они. — Не все равно!
— Да ну вас! — махнула она рукой. — Отправляйтесь, отправляйтесь!.. Давайте сегодня мужской компанией, а я завтра вечером приду… Где будет пирушка?
— Сейчас у дяди Стефана, а завтра у нас, у нас! — закивали тулупы, добравшись наконец до писателя.