— Главный диктатор села Новачене! Кто он, этот главный диктатор?!
— Диктатура лаптя, генерал! — сказал профессор, собирая ленту. — Не обращайте на них внимания!
— Но это означает, что мы еще не полностью овладели положением в провинции. Кто этот Крыстев?. И почему телеграф передает такое?
— Упущения, генерал.
— А куда смотрит твой журналист? Для чего мы назначили его министром железных дорог и телеграфа? Что это еще за самозваные диктаторы? В Болгарии не может быть двух диктаторов!..
— Да, в Болгарии не может быть двух диктаторов, — как эхо повторил профессор.
Но генерал Русев не расслышал его слов, так как в этот момент в кабинет вошел молодой офицер.
— Прибыл капитан Харлаков, господин генерал! — доложил он.
— Слава богу! Разыскали наконец!
— Так точно, господин генерал!
— Пусть подождет. Пригласите ко мне вначале полковника Вылкова!
— Слушаюсь, господин генерал!
Офицер козырнул и повернулся кругом. В кабинет вошел полковник Иван Вылков, сосредоточенный и задумчивый. Он отдал честь, потом поздоровался с генералом за руку, проводив взглядом профессора, который в этот момент закрывал за собой дверь в соседнюю комнату, где непрерывно звонили телефоны и стучал телеграфный аппарат.
— Отделение готово, господин генерал, — доложил полковник. — Ждем ваших указаний.
— Где капитан?
— Здесь, господин генерал.
— Все ли уточнено? Все ясно?
— Да, господин генерал.
— Пусть войдет!
Полковник Вылков взял под козырек, повернулся к двери, открыл ее и позвал:
— Капитан Харлаков!
— Я, господин полковник!
— Войдите!
Четко печатая шаг, в кабинет вошел молодцеватый офицер в сдвинутой набекрень фуражке, козырек которой почти полностью закрывал его правую бровь и глаз. Над верхней губой у него чернели тонкие усики. Тугой воротник кителя подпирал подбородок. Вытянувшись в струнку, капитан Харлаков преданно смотрел на генерала.
Иван Русев пристально взглянул в лицо офицера. Генерал питал слабость к таким лихим воякам — в фуражках набекрень, с усиками и преданным взглядом. Этот ему понравился. «Наверняка охоч до нежного пола, — подумал генерал. — За начальство готов в огонь и воду. Такие-то мне и нужны!» Генерал кивком разрешил офицеру стать «вольно». Капитан опустил руку. Полковник остался чуть в стороне, готовый в любой момент прийти на помощь капитану, если тот вдруг сорвется в разговоре. Но капитану не пришлось прибегать к помощи полковника. Он не стушевался. Они с первого взгляда поняли друг друга, прониклись взаимной симпатией и даже обменялись едва заметными улыбками. Лучшего выбора нельзя было и желать. Генерал Русев поправил пенсне и спросил с многозначительным видом, приподнимаясь на носки: