Подплываешь — и обнаруживаешь великолепный приют для путешественников: сухо, дров для костра в достатке, безопасно от зверей.
Местные жители, как повелось исстари, всегда сооружают шалаш под сенью темнохвойных деревьев. Об этом говорят следы костров, колья, высохший лапник на месте ночлега и затесы на деревьях — здесь был человек!
Хорошо на таких островах коротать лунные ночи у костра, прислушиваться к таинственному затишью тайги. Лунная ночь в лесных дебрях всегда полна сказочного, былинного очарования.
И на всю жизнь западает она в душу.
На Унье несколько скал имеют «чусовские» названия: Разбойник, Высокий, Писаный. Писаный возвышается слева по ходу перед известным Мисюряйским плесом — километрах в пяти выше Бузгала. Он невысокий, разрисован угловатыми нитями лишайников, словно иероглифами, — писанцами, как говорят местные.
Рядом с Камнем — перекат, а чуть выше его — охотничья избушка.
— Харюзков подергать надо! — слышу я голос моториста.
Причалили к берегу. Пока Володя «харюзит», я с интересом изучаю охотничью обитель. Довольно ветхая почерневшая избенка — приют таежных следопытов-промысловиков.
Мисюряйский плес — длинное, плавно извивающееся русло реки — приводит нас к группе следующих скал. Одна из них нависла над рекой, образуя своеобразное речное «пронеси, господи!». Выше скал — устье малоприметной речки Мисюряй, вытекающей со стороны Пермской области.
Уже торопимся выбрать место для первого ночлега: приближаются сумерки.
Но вот еще одно чудо — на закате четко вырисовываются силуэты двух замысловатых скал: Камень Доска в виде вертикальной плиты и Шапка Мономаха. На фоне пылающего вечернего неба они вполне оправдывают свои названия.
И неожиданно мы подплываем к одному из сказочно красивых мест Уньи — Чамейному плесу.
Чамейный плес — гордость Уньи. Здесь — самые красивые скалы, самые пленительные пейзажи реки. И появляется это удивительное место внезапно для путешественника.
После Доски и Шапки Мономаха река постепенно сужается и перед островом, заросшим ивняком, образует узкую горловину, огибает остров.
И вдруг вас будто пугает кто-то, выскочив из засады, — с быстротой молнии перед глазами возникает широкий разлив с зеркальной тишиной воды, на левом берегу поляна с остатками старой избы, на правом — стена скал со сказочным шпилем, напоминающим голову с острова Пасхи, а рядом чернеющая пасть грота, пьющего воду из Уньи.
В этой «сказке» мы и заночевали.
Солнечное утро подарило нам увлекательную съемку: забирались к «шпинделю», как сказал Валерий, вплывали на лодке в широко разинутую пасть грота, снимали игру солнечных зайчиков на его стенах — работали с воодушевлением.