Он переворачивает листок, продолжая разбор полетов.
— Что касается твоей мифической злодейки, как бишь ее... Нейти. Я! — он показывает пальцем себе в грудь, чтобы у меня не осталось никаких сомнений, — Я лично видел ее труп! И позаботился о том, чтобы воскресить ее не смог даже самый могущественный некромант, буде такой сыщется в Пруссии. Так что, сам понимаешь, мне очень сложно поверить в ее появление. Видел ее ведь только ты?
На секунду я задумываюсь, потом киваю.
— Вот! То есть больше подтвердить твои слова никто не может. Как, кстати, и в случае с бандой магов наемников! Их тела так и не удалось обнаружить?
Мотаю головой в жесте отрицания. Искали, сами долго искали, но они как в воду канули.
— Вот видишь! Факты, Глеб! Где факты? Без них твой рассказ рушится, как карточный домик под порывом ветра!
Рино с яростью тычет в листок, дочитывая донесение.
— И, как финал истории, магический взрыв небывалой мощи! Опять — ни следов, ни улик, ни тел! Только разрушения и несколько десятков перепуганных людей. И что мне прикажешь делать с этим отчетом?
— Ну, теперь-то вы знаете, как все было на самом деле! — мне остается только криво улыбнуться.
— Не знаю, Глеб, не знаю! У меня есть твое слово против множества доказательств и десятков показаний.
— И с каких это пор слово агента спец-гвардии подвергается сомнению?
— С каких? — канцлер обводит рукой кипу бумаг, — Да вот с таких! На одно дело я бы, конечно, закрыл глаза. Но всему есть предел! Тебе не кажется, Глеб, что вы там перегибаете палку? Что вы занимаетесь чем-то не тем?
— Мы — противостоим Тьме, — устало воспроизвожу заученную фразу.
— Пфф-пфф-пфф Тьме! — передразнивает Рино, — Сколько пафоса! А что в итоге? Разрушения, жертвы, беспорядки! И все за государственный счет.
Я молчу, опустив глаза. Канцлер смотрит на меня осуждающим взглядом. Ну пристыдил, так пристыдил!
— Ладно, — говорит он, наконец, — Скажи-ка мне вот что. Какого черта вы забыли в Фрайберге?
— Фрайберг? Там Ян Крюгер живет, у него небольшая ферма возле города.
— Хочешь сказать, вы просто навещали бывшего сослуживца?
— Ну да!
— И ничего не знали о беспорядках на фабрике?
— Ничего!
— И не имеете никакого отношения к последовавшим волнениям?
Тут я уже не мог ответить так однозначно, поэтому пришлось выразительно промолчать.
— Ясно... — тон канцлера точно передает, какого невысокого он обо мне мнения, — Рассказывай. Все, как есть.
Я тру глаза руками и вглядываясь в собеседника.
— Фрайберг, значит...