– Превосходно.
Потом начали собираться люди.
Пришла Ренука, которая хихикнула, увидев меня, потому что я был в костюме, и Барменша Карла, которая теребила свои серьги и выглядела сердитой, и ёрзала так, как будто ей под костюм насыпали чесоточный порошок. Она сказала Россу и Гари:
– Ведите себя нормально, вы двое.
Они играли в мёртвые руки[31].
Росс спросил:
– Ты в порядке, Филипок?
А Гари спросил:
– Это твоя Бабуля?
Будто у Бабули не было ушей.
– Да, – сказал я.
Росс спросил:
– Ей что, сто лет?
– Нет, – сказал я.
Гари спросил:
– Ей больше ста?
Росс спросил:
– Сто двадцать?
– Нет, – сказал я.
Они спросили:
– Ещё старше?
– Нет, – сказал я.
Бабуля сказала:
– Ссссс.
Гари спросил:
– Сто девятнадцать?
Тут Анжела-Регистратор вышла в одну из дверей, и все последовали за ней, словно она была Гамельнским Крысоловом[32], идущим в реку.
В комнате были зелёные полосатые обои и ряды стульев, потолок там становился всё ниже и ниже, а в пушистом ковре, ворс которого был длинный, как трава, тонули мои ноги.
Я оказался между Бабулей и Ренукой во втором ряду, и они были в комнате единственными взрослыми ниже меня ростом, и я чувствовал себя странно, будто мой мозг работал слишком быстро, и я пожалел, что не выпил свою таблетку.
Анжела-Регистратор кивнула своей высокой головой, сделала знак мужчине в конце комнаты, широко распахнув глаза, и сказала:
– Дерек, музыку.
И музыка какого-то Дерека началась.
Затем она произнесла: «Дерек», и музыка прекратилась.
Анжела-Регистратор посмотрела на стоявших подле неё Дядю Алана и Маму, а Ренука наклонилась ко мне и шёпотом спросила:
– Твоя Мама сегодня красавица, правда, Филип?
Я посмотрел на мамину голую спину в платье, на её обнажённую шею и сказал:
– Да.
Она сказала:
– Готова поспорить, ты гордишься.
Я ничего не сказал.
Анжела-Регистратор сложила руки и сказала:
– Я хотела бы начать и поприветствовать всех вас.
Он был там, стоял позади. Призрак Отца.
Он сказал: «Ты должен остановить это, Филип».
Анжела-Регистратор сказала:
– Если кто-либо из присутствующих знает о каких-либо законных основаниях, препятствующих вступлению Алана и Кэрол в брак, пожалуйста, говорите сейчас.
Призрак Отца сказал: «Скажи что-нибудь, Филип. Расскажи им о Дяде Алане. Скажи им правду, Филип. Правду».
Анжела-Регистратор посмотрела на Дядю Алана и сказала:
– Пожалуйста, повторяйте за мной.
Он повторил за ней:
– Я торжественно заявляю, что не знаю ни одного законного препятствия, почему бы я, Алан Питер Нобл, не мог вступить в брак с Кэрол Сьюзен Нобл.
А потом Мама произнесла то же самое, добавив ещё больше Ноблов к уже произнесённым.