Потом заявился в отделение полиции аэропорта:
– Я – комиссар Монтальбано. Синьор Капуано на месте?
Капуано он неизменно навещал всякий раз, как приезжал сюда встречать или провожать Ливию.
– Только что вошел. Можете зайти к нему, если хотите.
Постучал, зашел.
– Монтальбано! Даму свою встречаешь?
– Нет, приехал попросить тебя кое с чем помочь.
– Чем смогу. Слушаю.
Монтальбано рассказал.
– Какое-то время на это уйдет. Но у меня есть нужный человек. – И крикнул: – Каммарота!
Вошел мужчина лет тридцати, смуглый, как инка, в глазах искрился ум.
– Будешь в распоряжении комиссара Монтальбано, это мой друг. Можете сесть прямо здесь, за мой компьютер, все равно я сейчас иду к начальству с докладом.
В кабинете Капуано они просидели до полудня, выцедив по два кофе и по два пива на брата. Каммарота оказался мужиком дошлым и компетентным, он звонил в министерства, аэропорты, авиакомпании. В конечном счете комиссар узнал все, что хотел.
Сев в машину, он расчихался – отложенный эффект пребывания под кондиционером.
На полпути домой попалась траттория, перед которой были припаркованы три фуры – верный знак того, что кормят тут неплохо. Сделав заказ, он пошел позвонить.
– Адриана? Это Монтальбано.
– Вот здорово! Решил допросить меня с пристрастием?
– Мне надо с тобой встретиться.
– Когда?
– Сегодня вечером, в Маринелле, часов в девять. Поужинаем у меня.
– Постараюсь все уладить и выбраться. Есть новости?
Как она догадалась?
– Похоже, что да.
– Люблю тебя.
– Никому не говори, что едешь ко мне.
– Без проблем!
Сразу после этого он позвонил на работу, велел соединить с Фацио.
– Комиссар, вы где? Я вас сегодня утром искал, а то…
– Потом расскажешь. Я сейчас еду из Палермо, есть срочный разговор. Встретимся в отделении в пять. Все остальные дела отложи, ради бога.
Огромные лопасти вентилятора на потолке в траттории вращались, создавая приятную прохладу, – можно было хотя бы сидеть спокойно, не беспокоясь, что трусы и рубашка прилипнут к коже. Кормили хорошо, как и ожидалось.
Садясь в машину, Монтальбано подумал, что если на момент отъезда из дома надежда была тоньше волоска, то теперь, по возвращении, она разбухла до размеров полноценной веревки.
Для виселицы.
Зверски фальшивя, он затянул «О, Лола» из «Сельской чести».
Добравшись до Маринеллы, комиссар принял душ, переоделся и помчался в отделение. Его трясло от нетерпения, лихорадило, любая помеха бесила.
– Ой, синьор комиссар! Тут звонил…
– Начхать мне, кто звонил. Фацио ко мне, срочно.
Включил вентилятор. Фацио примчался бегом – видать, извелся уже от любопытства.