.
Полагаем, что по причине тех же недоверия и подозрительности сторонам крайне редко удавалось довести до конца переговоры о персональном обмене пленными. Так, вопрос об обмене двух военных врачей (русского — В. А. Алешина и турецкого — Гассана Джавид бей бин Мухаррем Касима) обсуждался более года (с января 1915 г. по апрель 1916 г.), а его реализацию, несмотря на участие в ней дипломатов нейтральных держав, стороны обставили такими гарантиями, что на их согласование ушло еще около 10 мес., в результате чего обмен состоялся лишь в феврале 1917 г.[41]
г) При решении отдельных вопросов Петроград и Стамбул порой демонстрировали формализм, недостаточную компетентность и даже нежелание вникать в предмет диалога. Например, в октябре 1916 г. Порта направила МИД России ноту по поводу якобы имевшего место на Кавказском фронте расстрела русскими военнослужащими «почти всей роты оттоманской пехоты», плененной в ходе боевых действий. Документ не содержал абсолютно никаких данных, которые указывали бы на дату события; номер роты; номер полка, к которому она принадлежала; участок фронта, где произошел «расстрел» или хотя бы источник осведомленности турецкой стороны… В сложившихся условиях вряд ли следует удивляться тому, что ответ был дан в духе вопроса: «по произведенному по сему поводу расследованию местным военным начальством выяснилось, что на Кавказском фронте вышеозначенного случая расстрела турок не было»[42].
С другой стороны, в апреле 1916 г. Турция предложила России заключить соглашение о выплатах, на условиях взаимности, пленным офицерам, «произведенным в следующий чин, после взятия их в плен, содержания по чину». Предложение поступило на согласование в Генеральный штаб. Резолютивная часть ответа начальника Генштаба от 22 мая 1916 г. на имя Товарища Министра иностранных дел заслуживает того, чтобы быть приведенной здесь полностью: «в виду неоднократно проявленных нарушений во время войны международных соглашений нашими противниками — до потопления госпитального судна под флагом Красного Креста включительно[43] — у нас совершенно не может быть уверенности в исполнении турецким правительством и нового принятого на себя, во время войны, обязательства, в виду чего и вышеприведенный возбужденный турецким правительством вопрос, нисколько не обеспечен с точки зрения его соответственного проведения в жизнь турецким правительством. В силу изложенных соображений Военное министерство высказывается против заключения соглашения по сему поводу с турецким правительством, тем более, что у нас не бывает производства офицеров после их пленения в следующий чин, почему намеченные упомянутым правительством мероприятия на улучшении положения наших пленных офицеров, находящихся в Турции, отозваться не могут