(Курсив наш — В.П.)»[44]. (Иными словами, заключить соглашение «по сему поводу» было изначально невозможно ввиду отсутствия предмета договора, что делает рассуждения о потоплении госпитального судна и пр. не совсем понятными).
д) Атмосфера недоверия и недопонимания во многом распространилась даже на взаимосвязи РОКК и Оттоманского Красного Полумесяца (ОКП). Контакты этих ведущих гуманитарных организаций налаживались крайне трудно и медленно, а весной 1916 г., едва установившись, оказались на срок свыше года прекращены по инициативе российской стороны, в связи с уклонением ОКП от присоединения к протесту против потопления госпитального судна «Портюгаль»[45]. Причем восстановить эти отношения в полной мере так никогда и не удалось. Даже в период послевоенной репатриации Общество Красного Полумесяца не имело в нашей стране собственного представительства, а 17 октября 1919 г. Наркомат по иностранным делам (НКИД), «одергивая» сотрудничавший с турками Центропленбеж, писал, что «со времени официального отъезда из России Красного Полумесяца (1 февраля 1919 г. — В.П.), его представители здесь нами официально не признаются»[46].
е) Взаимодействие Петрограда и Стамбула развивалось без видимого участия общественных, в первую очередь, благотворительных организаций обеих стран, которые преследовали бы цель содействовать улучшению положения военнопленных именно в России и в Турции.
Последствием всего перечисленного стало то, что в деятельности, направленной на обеспечение и защиту гуманитарных прав своих пленных, Петроград и Стамбул достигли относительно скромных успехов. Так, если к договору о взаимном выезде на родину врачей и лиц, неспособных к военной службе, Россия и Германия пришли уже 2 октября 1914 г.[47], то с Оттоманской империей этот вопрос вообще не обсуждался. Точно также обе стороны оставили за рамками диалога и вопросы о взаимном интернировании военнопленных в нейтральные страны, об обмене больными туберкулезом и др.
В лучшем случае подобные договоренности достигались и начинали действовать с более или менее значительным опозданием. К примеру, в то время, как соглашения об обмене свидетельствами о смерти военнопленных Россия заключила с Австро-Венгрией и Германией к середине 1915 г., то с Турцией лишь в октябре 1916 г.[48] Если обмен инвалидами с названными странами Россия начала уже в конце 1915 г., то первый турецкий инвалид убыл на родину почти 2 года спустя — 14 августа 1917 г., а более или менее регулярно этот обмен начался только на исходе сентября 1917 г.