Я смотрела на Борю, греясь в лучах его радости, которую он испытывал после долгого периода поглотившей нас тьмы.
Именно эти лучи радости и привлекли меня в нем много лет назад.
Гости сидели допоздна. Когда они наконец начали собираться, Боря шутливо закрывал им проход в коридор и умолял их остаться еще хотя бы на один тост.
После того как гости ушли, он сел в свое большое красное кресло и взял в руки будильник, который подарил ему премьер-министр Индии Неру, который был большим поклонником романа «Доктор Живаго».
– Как все поздно к нам приходит, – произнес Боря. Он отложил будильник и протянул ко мне руку. – Как было бы прекрасно, если б мы могли так жить вечно.
В свой день рождения он выглядел таким счастливым и здоровым. Но его внутренний свет начал гаснуть практически сразу после того, как он появился.
В начале у Бори исчез аппетит. Когда он был в маленьком доме, то совсем перестал есть. Боря пил только чай и бульон. Он начал жаловаться на спазмы в ногах, из-за которых не мог заснуть, а также на боли в нижней части спины, из-за которой ему было сложно сидеть.
Он терял силы и никак не мог сконцентрироваться на написании пьесы. У него не было сил отвечать на сотни писем, которые получал. Здоровый цвет лица исчез, стал бледно-серым, и Боря стал жаловаться на боли в груди.
Однажды, когда я варила грибной суп, он пришел в маленький дом и передал мне текст своей незаконченной пьесы, который хотел оставить у меня на хранение. Боря выглядел ужасно, и я сказала ему, что он должен немедленно обратиться к врачу.
– Ты должен сделать это прямо завтра. Не откладывай. И как только твоя жена не замечает, в каком ты состоянии…
– Сейчас есть дела поважнее, – перебил он меня. – Если со мной что-нибудь произойдет… Эта рукопись будет твоей страховкой. Ты с детьми сможешь жить на эти деньги, когда меня не будет.
Я сказала ему, чтобы он не сгущал краски и не нагнетал, но он всунул мне в руки рукопись. Когда я отказалась ее взять, он расплакался, как ребенок. Я начала гладить его по спине и почувствовала, как он исхудал и каким острым стал на ощупь его позвоночник. Его худоба была отталкивающей, но одновременно я испытала к нему чувство нежности, которое обычно испытывают по отношению к тяжело больным людям. Я согласилась взять рукопись. Он выпрямился, обнял меня и начал целовать в щеки и шею. Мы перешли в спальню, страстно желая скинуть одежду и ощутить прикосновения нашей кожи. В начале нашего романа я никогда не выключала свет, когда мы занимались любовью, потому что испытывала чувство наслаждения от вида его тела. Но в тот раз я выключила свет в спальне.