Та улыбнулась.
– Он побежал. А я взяла мяч и пошла к маме.
– Ужас какой-то, – заключила Катя.
Но наш с Алиной разговор был еще не окончен.
– Алина, а дядя был один?
– Один, – подтвердила девочка.
– Ты его раньше видела? Может быть, чей-то папа или дедушка.
– Я его не знаю, – насупился ребенок.
– Не покажешь, в какую сторону он побежал? – не отставала я.
– Он… туда!
Она махнула рукой куда-то в сторону. Понятно. Направление указать не сможет. Да и что взять с маленькой девочки?
– Ты запомнила его одежду или цвет волос?
Алина посмотрела на маму, потом снова перевела взгляд на меня.
– Она не помнит, кажется, – сказала Катя.
Но я решила попробовать в последний раз.
– Это мой друг, Алина, – самым серьезным голосом сказала я. – Я очень давно его ищу. Скучаю по нему. А вдруг это был он?
Алина ничего не ответила.
– Ну, хорошо, – сдалась я. – Спасибо тебе. Теперь я точно знаю, что он здесь был. Значит, я его обязательно найду.
Отпустив девочку на волю, мы с Катей пошли к ее подъезду.
– Значит, вы ищете того человека? – спросила Катя. – Ой. Да неужели это он?…
– Нет-нет, – успокоила я ее. – Я не знаю, что он сделал. Мне интересно другое. Он воспользовался путем, который был перекрыт долгие годы. Зачем он это сделал? Почему не вышел через подъезд?
– Потому что не хотел, чтобы его видели, – решила Катя.
– Любовник, которому не повезло, – заключила я.
Катя улыбнулась.
Около подъезда мы попрощались. Как и Горелова, я попросила Катю никому не рассказывать о нашем разговоре.
– Я помню, вы жилищный инспектор. Вы просто ищете недостатки в работе коммунальщиков. Или что-то типа того. Но я не стала бы сплетничать и без вашей просьбы. Просто это низко, что ли. И без того на всех углах обсуждают.
– Спасибо, Катя.
Пока что мне везло. Даже упрямые подростки и те выложили все, что знали. А ведь могли бы и послать куда подальше.
Ноги гудели. Начинала болеть голова. Уже зайдя в квартиру, я вдруг вспомнила, что в холодильнике остался только Ленкин картофельный суп – единственное полноценное блюдо. Остальное находилось в виде остатков, упакованных в контейнеры или обернутых в фольгу. Глядя на некоторые продукты, я даже вспомнить не смогла, когда в последний раз обращала на них внимание. Внешне они выглядели довольно пристойно, но внутри вполне могла зародиться жизнь.
Нужно было идти в магазин.
Вот интересно, можно ли отнести двадцать один час пополудни к позднему вечеру? По идее да. Но я бы так не сказала.
Людей на сумеречных улицах Тарасова было больше, чем днем. Всевозможные торговые точки прямо-таки кишели посетителями. Уличные кафе были забиты под завязку. Из каждого освещенного угла звучали либо смех, либо музыка. Гуляли все, от мала до велика.