– Нет, благодарю.
– А я выпью.
Она ушла на кухню. Я же подошла к портрету вплотную.
Вику я увидела уже взрослой девушкой, и только теперь можно было увидеть, как сильно они с Еленой похожи. Старшая же Соломко при жизни была нереальной красавицей.
Сколько ей на фото, интересно? Лет тридцать с небольшим? Наверняка не растратила свой шарм и в наши дни. Породистое лицо, темные глаза, слегка удлиненное лицо. Умело наложенный макияж, ничего лишнего. Все та же короткая стрижка с длинной челкой на каштановых волосах. И немного усталый взгляд. Впрочем, как и улыбка. Не вымученная, но напряженная.
Юлия вернулась с чашкой в руке. Мы устроились на диване.
– Документы смотреть будете? – спросила я.
– Не надо, – отмахнулась Юля. – Вы с Гореловым общались, этого достаточно.
– Он что-то рассказал о нашем разговоре?
Блин, вот же фигня какая. Просила же его не распространяться о нашей встрече. Очень просила, он же пообещал.
– Не все, – покачала головой Юля. – Просто объяснил, что вы частный сыщик, который заинтересовался случаем с Еленой. Добавил, что вам можно доверять. Поэтому я и решила вам помочь.
«Спасибо, Егор. Прошу прощения за недоверие», – подумала я.
– Да, Юля, помогите разобраться, пожалуйста, – воодушевилась я.
– Егор намекнул на то, что причиной смерти Елены мог стать не несчастный случай, – вкрадчивым тоном произнесла Юлия. – У меня в голове не укладывается…
«Нет, Горелов, все-таки вы трепло».
– Есть такие мысли, Юлия, – ушла я от конкретного ответа. – Кого-то обвинять вот так вот, бездоказательно я просто не имею права. Но в чем-то определенно нужно разобраться. Можно я попрошу пока не делать никаких выводов? Слова Горелова пока что просто слова. То, о чем думаю я, тоже ни на чем не базируется. Понимаете?
– Я понимаю, понимаю, – поспешно ответила Юлия. – Нельзя обвинять кого-то на ровном месте. Да и кого?
– Вот! Вот это правильная мысль, – улыбнулась я. – Начнем? Скажите, могли ли у Елены быть недоброжелатели?
Юлия задумалась.
– Недоброжелатели или враги? – переспросила она.
– Подойдут оба варианта.
– На нее мать давила. Но врагом назвать ее не могу.
– Мать тоже подойдет, – разрешила я.
– Но Анны Ильиничны уже нет в живых, и давно. Муж Елены оказался сволочью, но они давно разошлись. Это все, о ком я знаю. Ну, те, с которыми у Елены были напряженные отношения. Кажется, больше никого и не назову, кто бы с ней конфликтовал. Ее ученики вроде были адекватными, их родители тоже. Она никогда ни на кого не жаловалась. Но была закрытой книгой даже для меня, несмотря на долгие годы общения. И жизнь заставила ее закрыться еще больше.