– Идеально, да? – сказала Элени, улыбаясь.
– Это прекрасно, но… – Холли прикусила губу и огляделась вокруг. – А где я буду спать?
Экономка рассмеялась, и в ее глазах заплясали веселые огоньки.
– Я не настолько старомодна, чтобы полагать, что вы спите в разных комнатах, – заявила она, потом подошла к огромному встроенному шкафу и обратилась к Ставросу: – Для твоей жены и ребенка.
Элени назвала ее женой Ставроса. Ее пронзила дрожь. Она никогда не станет его женой. Холли выпятила подбородок.
– Вовсе нет…
– Спасибо, Элени, – прервал ее Ставрос, заглянув в шкаф. Сунув руку в карман, он вытащил из бумажника пачку банкнот. – Это покроет расходы на одежду?
Элени неловко поежилась.
– В этом нет необходимости. Твой отец все еще должен тебе и твоей матери за то, что он никогда…
Ставрос осторожно вложил деньги ей в руки.
– Ты же знаешь, что я никогда не возьму у него денег.
– Я знаю, – согласилась женщина. – Но это уже слишком.
– Оставь себе эти деньги, – произнес он с улыбкой, но глаза его оставались серьезными. – Ты сделала мою жизнь здесь сносной. И мамину тоже.
Услышав напряженные нотки в его голосе, Холли уставилась на него. На его лице застыла боль. Что же случилось с ним в детстве? Почему он не разговаривал с отцом двадцать лет?
Даже самые болтливые секретарши в нью-йоркском офисе, знавшие обо всех романах Ставроса, никогда не говорили о его детстве. Его мать была американкой и умерла, когда он был подростком. Это было все, что они знали.
Холли чувствовала, что у него есть какой-то большой секрет. Какая-то трагедия. Она наблюдала, как маленькая пожилая женщина крепко обняла его со слезами на глазах, говоря что-то по-гречески.
Ставрос напрягся, затем пожал плечами и ответил по-английски:
– Я в порядке.
– Очень мило с твоей стороны, что ты привез ребенка для знакомства, – ответила экономка.
– А он здесь?
– Пока нет, – смутилась Элени. – Я действительно рассказала ему о ребенке. Он знал, что ты придешь. Он сказал, что может вернуться к обеду, но может и не вернуться…
– Я помню, как он обращался с мамой.
Экономка сжала его руку и тихо сказала:
– Твоя мама была хорошей, Стави. Мне было так жаль, когда я узнала, что она умерла. Жаль, что она не дожила до того, чтобы увидеть твой успех.
– Спасибо, – ответил Ставрос с непроницаемым выражением лица. – Нет никакого смысла его ждать. Может быть, мы поужинаем на террасе?
– Ну конечно же, – просияла Элени. – Когда захочешь.
Ставрос посмотрел на Холли.
– Ты проголодалась?
Как по команде, ее живот громко заурчал. Она покраснела, а остальные засмеялись.
– Мы поужинаем через час, – сказал Ставрос экономке, которая кивнула и ушла, все еще улыбаясь.