Холли повернулась к нему.
– Ставрос, ты же не думаешь, что мы можем делить одну спальню!
Ставрос склонил голову набок, и на его губах появилась легкая улыбка.
– Почему нет? – Он взглянул на ребенка, который уже начал беспокоиться. – Фредди, что случилось? Позволь мне…
Холли инстинктивно отодвинула ребенка подальше от Ставроса.
– Он очень устал.
– Я знаю, что у меня нет опыта, – тихо сказал Ставрос. – Но разве ты не позволишь мне попытаться подержать моего сына?
Это была его первая попытка взять ребенка.
– Мне очень жаль, но сейчас не самое подходящее время.
У Холли запылали щеки. Она, всегда гордившаяся своей добротой, знала, что ведет себя недостойно. Она просто защищала Фредди, убеждала она себя. Скоро Ставрос поймет, что не хочет быть отцом, это лишь вопрос времени.
– Он голоден. Мне нужно помыть его, покормить и уложить спать, – продолжила она более мягко.
– Конечно, – сухо ответил он. Опустив голову, он нежно поцеловал ребенка в лобик. – Отдыхай, сын мой.
Чувство вины разрослось в ней буйным цветом.
Ставрос выпрямился и тихо сказал Холли:
– Ты не могла бы через час выйти на террасу? До встречи.
С легким поклоном он ушел. Холли смотрела ему вслед, пока ребенок жалобно не захныкал у нее на руках.
Неужели она была жестока, видя самое худшее в Ставросе? Возможно ли, что он действительно хотел быть любящим отцом Фредди?
Погруженная в эти тревожные мысли, Холли искупала ребенка и вытерла его толстым хлопковым полотенцем. Когда она уткнулась носом в его темные волосы, вдохнув сладкий запах новорожденного, то внезапно пожалела, что покинула Швейцарию. Все, чего она хотела, – это быть в безопасности.
Со Ставросом Миносом безопасно не было.
Она вздрогнула, вспомнив, как горели его темные глаза, когда он сказал, что собирается жениться на ней. Каждое мгновение, проведенное с ним, каждый взгляд, каждое невинное прикосновение напоминали ей о той ночи, когда они зачали своего ребенка.
Ох, что она делала на этом отдаленном греческом острове, в месте, которое казалось специально созданным для соблазнения?
Быстро переодев Фредди, она уложила его в кроватку, и через двадцать минут он уже спал.
Войдя в ванную комнату, Холли быстро приняла душ, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Завернувшись в толстый белый халат, она заглянула в свою дорожную сумку. Толстовка с капюшоном, водолазка и джинсы, которые она взяла с собой, казались совершенно неподходящими для Греции.
Закусив губу, Холли медленно обвела взглядом огромный шкаф. Новая одежда, как ее размера, так и размера ребенка, была аккуратно сложена на полках и висела на вешалках. Она коснулась белого хлопкового сарафана. На мгновение она представила, как мягкая ткань скользила бы по ее коже, как Ставрос целовал бы ее, как его обнаженное, сильное тело прижималось бы к ее телу… Она задрожала от возбуждения.