Конечно, процесс изменения может быть болезненным, неприятным, но в утешение могу сказать вот что: часто дети выставляют себя хуже, чем они есть на самом деле, нарочно перегибают палку, говорят вещи, о которых совершенно не думают… Они настолько уверены в отношениях с родителями, что используют их практически как помойное ведро, куда сливают всю свою горечь, ненависть и зависть. Я часто удостоверялся в этом, когда предлагал кому-нибудь из своих детей: «А сейчас посмотрим, действительно ли ты так думаешь. Есть хороший способ это проверить: позови своих друзей и повтори перед ними то же, что сказал при мне. Сделаешь так поверю». Никто ни разу никого не позвал. Ведь они понимали, что несли чушь, которую перед друзьями и произнести-то стыдно! А тебе твой сын говорит всякую ерунду с такой уверенностью, с такой наглостью, что, конечно, хочется надавать ему подзатыльников! Но все потому, что он уверен в тебе.
Следовательно, так называемый «подростковый кризис» – самое прекрасное и здоровое, что только может произойти с ребенком; именно об этом периоде Иисус сказал: Если не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное (Мф. 18: 3). Если вся ваша жизнь не будет кризисом (в положительном смысле слова – непрерывной потребностью, чтобы тайна бытия вошла в сегодняшнюю жизнь), если вы не задаетесь вопросами, в вас нет порыва, устремленности к жизни, то не войдете в Царствие Небесное, то есть не будете причастны истине вещей.
Поскольку сами мы, быть может, утратили этот вопрос, этот порыв, эту устремленность, то уже не признаем ее за благо и в наших детях; мы пугаемся того, что они находятся в состоянии кризиса, кричат и выходят из себя по каждому пустяку, суровы, непочтительны и не могут остановиться. И что мы им тогда говорим? «Все пройдет! Подумай сейчас об учебе! Вот увидишь, три-четыре года – и ты, как и я… тоже впадешь в идиотизм!» Это максимум того, что мы осмеливаемся им предложить! Конечно, мы не говорим дословно так, но смысл-то зачастую именно таков, и твой сын думает: «Чем становиться таким же идиотом, как ты, и жить так всю оставшуюся жизнь, пойду-ка я лучше сделаю какую-нибудь глупость!»
«Когда ты вырастешь, то поймешь…»: ты осознаешь, что вопросы твои наивны, что жизнь вовсе не то, что ты о ней думаешь, она трудна, в ней нужно бороться, зарабатывать деньги. Вместо того чтобы поддерживать порыв свободы и целеустремленность наших детей, мы разрушаем их такой двусмысленностью. И я считаю, что это одно из самых страшных преступлений в воспитании. Я говорю о преступлении, потому что это на самом деле тяжкая ошибка – не ощущать как нечто положительное тот вопрос, который природа, слава Богу, вкладывает в наших детей в определенном возрасте и который может позволить нам самим стать моложе. Не в том смысле, чтобы стать как они, попав в то двусмысленное положение, в котором оказывается отец, покидающий дом вслед за взбунтовавшимся сыном; но сопровождать их «вопрошание», ощущая его принципиальное совпадение с нашими собственными вопросами. Современный менталитет, который учит молодых людей следовать за вещами только до какого-то предела и не советует слишком сильно вдаваться в обстоятельства, действительно ведет к леденящей душу неуверенности в том, что жизнь – это что-то положительное, к цинизму, отчаянию, а также к анорексии и всем остальным психическим и соматическим проявлениям этой неуверенности, столь широко распространенным в настоящее время. Наши дети словно растут в неуверенности перед лицом реальности, без опоры и ориентира.