Батальон, поднятый по боевой тревоге, выстроился во внутреннем казарменном дворе. По-прежнему неумолчно, дремотно-лениво шумело море, и в лесу, у гор, плакали не то совы, не то южные филины.
Вызванные из строя ротные и взводные командиры отделились от своих шеренг, подошли, откозыряли. Выслушав комбата, офицеры не задавали вопросов — все было известно: получить новое — зимнее — обмундирование, боевые припасы и выйти к местам погрузки. Командиры разъяснили задачу своим подразделениям, и люди, повинуясь отрывистым, отданным вполголоса командам, побежали в казармы.
— После того как мы сами переоблачимся, я соберу на несколько минут парторгов и комсоргов, — сказал Батраков.
— Хорошо, — согласился Букреев. — И кстати надо посмотреть, чтобы люди ничего лишнего не набирали.
В казармах люди переодевались в ватные стеганые куртки и штаны, армейские гимнастерки, меняли сапоги и ботинки. Не слышалось обычного при побудках балагурства. Бойцы были внимательно-серьезны. Новички, следуя ветеранам, тщательно осматривали свои вещевые мешки, облегчая их; пришивали дополнительные карманчики для запалов. Полученные всеми меховые шапки прятали в мешки и оставались — пусть в старых и холодных, но родных бескозырках. Черные верхи бескозырок затягивали чехлами хаки.
Ровный, густой гул стоял в казармах.
Помощник командира батальона по хозяйственной части, толстый и обычно медлительный человек, бегал по коридорам, покрикивал, суетился. Он побаивался комбата и, заметив его, еще пуще старался показать свое служебное рвение. Он разносил угрюмого старшину, работающего в складе материально-технического снабжения.
— Что случилось, товарищ старший лейтенант? — спросил Букреев.
— Маета, маета, товарищ капитан! — Он вынул платок, вытер потную шею. — Беда, если сам не досмотришь, сам не проследишь. Вот этот, — он указал на старшину, — полторы сотни противотанковых гранат передал пулеметчикам. Все набиваются патронами и гранатами до пазух…
— А что же, консервами набиваться? — строго перебил его Батраков. — Или лапшой?
— Но ведь мне разъяснили, что боевые припасы они получат там, а я должен выдать только обычную норму.
— Где — там? — спросил Букреев.
— На Тамани. В армейских складах, товарищ капитан. Продпаек я выдаю на пять полных суток. А они все требуют гранаты и патроны.
Букреев посмотрел на Батракова, на его смеющиеся глаза, и понял, что такое поведение моряков ему по сердцу. Но приказ его, комбата, должен быть беспрекословно выполнен. Впереди был поход, и неизвестно, когда они дойдут до конечного пункта.