По мере приближения процессии броуновское движение в рядах зрителей всё нарастало. Где-то за углом визжал пойманный за руку воришка. Тонким детским голоском он умолял «добрых господ» отпустить его и не отдавать в руки страже. Жутким голосом орала женщина, зачем-то приведшая с собой своих маленьких детей. Толпа в мгновение ока оторвала малышей от материнского подола и затёрла в своих безжалостных жерновах. Кто-то пытался драться. Однако в столь стеснённых обстоятельствах это действо не представлялось возможным. И противники ограничивались лишь плевками друг в друга, частенько, правда, промахиваясь и попадая в соседей. В остальном преобладало восторженно праздничное настроение.
И вот рог протрубил совсем близко и наконец, показались первые всадники процессии. Возглавлял шествие на огромном рыжем коне тот самый трубач, что периодически прикладываясь губами к рогу и раздувая толстые щёки, возвещал о прибытии Людовика. Хоть придворный этот и не принадлежал к высшей знати, одет он был роскошно в шелка императорских цветов, украшенные каменьями, а шею и грудь украшала массивная золотая цепь. Столь пышный наряд слуги свидетельствовал о величии и богатстве монарха. Сам Людовик Благочестивый предпочитал одеваться скромнее, без всяких разноцветных ленточек и россыпи драгоценностей. От того именно на придворных и их наряды ложилась ответственность за демонстрацию всему миру богатства и могущества империи.
Следом на гнедых красавцах двигалась мерным шагом дюжина рыцарей личной охраны Его величества. Они были единственными из всей колоны, кто находился в полном боевом облачении. В начищенных до зеркального блеска доспехах отражались грязная улица и не менее грязные строения по её сторонам. От этого они походили на серо-бурую шкуру гиен. Все остальные придворные были одеты празднично и вооружены лишь лёгкими мечами и кинжалами. Ведь император прибыл на встречу со своим сыном Людовиком Баварским с миром. Он приехал из такого далека увещевать, а не угрожать. Что всячески подчёркивал, обходясь минимумом воинов.
Сразу за конями охраны четыре крепких раба несли императорский портшез. Артур обратил внимание, что даже рабы по случаю оказались одеты во всё новое, явно до этого дня не ношенное. Подданные должны увидеть, что их Властелин распространяет свою всемилостивейшую заботу даже на ничтожных рабов.
В портшезе полулежа располагался сам Людовик Аквитанский. Артур сразу отметил отсутствие каких-либо признаков зарождающейся смертельной болезни на лице императора. Тот выглядел просто уставшим с дороги, был слегка бледен. А живой и внимательный взгляд, которым он рассматривал встречающих его горожан, свидетельствовал, что Его величество в свои шестьдесят два года ещё полон сил и жизненной энергии. Казалось невероятным, что всего через полтора месяца он умрёт в небольшом замке на острове на реке Рейн.