Допустим, что я могу узнать в нём знакомого сотрудника, думал он. Ну и что? Как это может повредить, если мы и без лица вычислили, что он не из этого времени. А кто ещё способен на подобные путешествия, кроме наших сотрудников? Никто. Допустим, что он беспокоится, что вернувшись и столкнувшись лицом к лицу в коридорах Центра, как, опять же, это случилось с Ириной, один из нас сообщит ему нечто о его миссии, которая ему только предстоит. Тогда он мог бы просто предупредить нас об этом, как я предупредил девушку. Может это кто-то из высшего руководства? Артур мысленно попытался сравнить габариты и фигуры начальников с неизвестным. Но рост можно изменять в определённых пределах (каблуки или сутулость), а фигуру частично скрывал плащ. Только тем более не понятно, зачем скрывать лицо? Ведь действия свои он от них с Селеной ни в коей мере не скрывает. А в его действиях, во всяком случае, пока, никакого криминала не просматривается. Напротив, незнакомец делает всё, чтобы сохранить течение истории без изменений. Ведь, если послание не попадёт к Бонапарту вовремя, он не решится на поход в Россию.
Короче, тёмный лес, подумал Артур, решив отложить разгадывание этого ребуса. Тем более, что этот самый лес внезапно пробудился новыми звуками. От чего все пассажиры перестали вертеть головами, а замерли и обратились в слух.
Этот день так изобиловал разнообразными неприятностями, таким удручающим было настроение путешественников, что их слух стал невероятно тонок, а чувства до придела обострены. От того сразу все ощутили, что дилижанс, хотя и очень неохотно, сбавляет ход. А вовсе не слышимые до сих пор разговоры возниц, вдруг зазвучали пусть и неразборчивым, но явственно возбуждённым гомоном.
— Разбойники, — охнула бальзаковская мадам, и на этот раз всё-таки лишилась чувств. Её обмякшее тело сразу стало напоминать куль муки, завёрнутый во что-то пёстрое.
— Дезертиры? — Не то спросил, не то утвердил один из двух благородных, до сих пор, не принимавших никакого участия в драматических событиях поездки.
— Только этого не хватало, — едва слышно произнёс второй.
— Но, дезертиры же это солдаты, — с надеждой в голосе прощебетал пожилой супруг, одновременно пытаясь привести в чувства жену, — пусть и сбежавшие. Это же лучше шайки разбойников.
— Хуже, — мрачно ответил тот, который сделал предположение. — Разбойники только отберут, что приглянется, да деньги отнимут.
— Могут даже кой-какую мелочь оставить, что б мы могли до ближайшей станции добраться, — добавил второй. — Глумиться не станут.