Я даже не подумала о Лиз Росс и тех, кто живет на окраине. Нехотя признаю, что Стюарт поступил умно. Хотя, держу пари, в свой дом он никого из бедняков не пригласил.
– Подожди минутку… – просит Рен.
Я ничего не вижу, но слышу возню, удар и тихий стон. Звуки подсказывают, что парень пытался, но не смог залезть на стену. Я улыбаюсь.
Он отходит назад, и я наконец могу его видеть. В свете луны его волосы кажутся серебряными. Он потирает верхнюю часть ягодиц, а потом смотрит наверх.
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
И тут его взгляд перемещается вправо от меня, а глаза расширяются. Ну вот. Он заметил моего соседа.
– Как видишь, я тут не одна, – говорю я.
– Мистер Дуглас, – здоровается Рен, уважительно кивая головой.
– Маррен, – бубнит мой отец из соседней ка-меры.
– Ты не оставишь нас? – обращаюсь к отцу. Потом спрашиваю у Рена: – Он ушел?
Парень качает головой. Кто-то зовет его, и он оборачивается, а потом снова смотрит на меня.
– Слушай, мне пора, но я приду утром с Мэгги.
У меня падает сердце, но я киваю.
– Ладно. Береги себя.
– Ты тоже, – произносит он и снова косится на моего отца.
Потом Рен отворачивается и уходит в сторону магазина. Я спускаюсь с кровати, ощущая, как шея и икры пульсируют от перенапряжения.
Холодает, а на мне нет арисэда. Я беру одеяло и накидываю его себе на плечи, закашлявшись от поднявшейся пыли, и настраиваюсь ждать.
Я начинаю дремать, а потом просыпаюсь от того, что тело дрожит, а зубы громко стучат. Из-за отсутствия стекла или ставен холодный ночной воздух беспрепятственно проникает в камеру.
– Альва? – шепотом зовет меня отец. Я вздыхаю.
– Что?
– Подойди к двери и высунь руку.
Слишком замерзшая и уставшая, чтобы перечить, я делаю, как он просит. Просовываю руку через решетку и чувствую что-то мягкое. Одеяло. Его одеяло.
– Мне оно не нужно.
– Не сильно убедительно врешь, ты можешь лучше, – замечает он, и уголки моих губ ползут вверх. В его тоне терпение и толика раздражения. Хотя есть еще кое-что. Возможно, уважение. Я беру второе одеяло и накидываю его на плечи и на голову как арисэд. Затем снова поднимаюсь к окну и выглядываю.
Луна уже высоко, но собираются тучи, и света становится меньше. В большинстве окон темно; только в нескольких виднеется слабое свечение. Я не могу понять, который сейчас час. Довольно поздно, потому что мир кажется сонным.
Я замечаю в клетке человека, но не могу разглядеть, кто это, пока он не встает, демонстрируя широкую спину. Джим Баллантайн. Он разминает затекшую ногу, потом снова садится и укутывается в одеяло. Затем снова встает, смотрит вдаль, и одеяло бесшумно падает на землю. Я прослеживаю направление его взгляда.