И сразу понимаю, что он сюда не заходил. Окна уже давно закрыты ставнями, в комнате душно и тяжело дышать. От порыва свежего воздуха поднимается и начинает кружиться пыль, поблескивая в свете свечи. Я делаю глубокий вдох и переступаю порог.
Я и забыла, как здесь красиво. Мама обставила ее на свой вкус: обои с цветочным узором, два невысоких диванчика, обшитых желтым шелком с рисунком из розовых роз. Изящные столики с длинными тонкими ножками, декоративные шкатулки, украшенные перламутром и черепаховым панцирем. Изысканные предметы, которые она привезла сюда из родительского дома, после того как ее родители умерли, а брат уехал. До того как Джайлз Стюарт начал строить свою империю, семья моей мамы была самой богатой в Ормсколе.
Я прохожу по пышному ворсистому ковру, открываю одну из шкатулок и нахожу там залежавшиеся леденцы со вкусом еловых иголок. Беру один из них в руки, а он уже не пахнет ничем. Его аромат утрачен навсегда.
Решимость покидает меня, я кладу конфету обратно и захлопываю шкатулку. Приняв поражение, закрываю за собой дверь в мамину гостиную и возвращаюсь в кабинет. Тут бы прибраться. Я чувствую резь в глазах и начинаю энергично их тереть.
– Я не заплачу. Не заплачу, – мычу я сквозь сжатые зубы, пока подхожу к книжной полке.
Следующее, что я помню: под ногу мне попадает перо и у меня подворачивается лодыжка. Взмахиваю руками, пытаясь восстановить равновесие, но напрасно. Я барахтаюсь, пытаясь спасти себя от падения, и зачем-то хватаюсь за подушку расположенной у окна банкетки.
Подушка с треском отрывается и остается у меня в руке, а я тяжело падаю на пол, взвизгивая от удара спиной и громко клацая зубами так, что кажется, весь череп содрогается. Свободной рукой я стучу по полу, прикусывая губу, чтобы не закричать. Господи Иисусе, как больно.
Когда у меня наконец перестает звенеть в ушах, я медленно встаю на ноги, потирая нижнюю часть спины, и осматриваю банкету. На голом деревянном каркасе осталось несколько полосок ткани там, где была закреплена подушка; я почти с корнем ее вырвала. От мысли, что не получится приделать ее обратно, у меня сердце проваливается в пятки.
И в тот момент, когда я собираюсь положить подушку на место, безнадежно уповая, что отец ничего не заметит, замечаю небольшое отверстие на крышке каркаса. Той же формы и размера, что и странный ключ. Когда я понимаю, что передо мной, у меня отвисает челюсть.
Это вовсе не банкета, а встроенный в нишу под окном сундук. Из-за мягкой обивки я ни за что бы не догадалась.
Мгновенно забываю о боли и достаю из кармана ключ. Поворачиваю его, замок щелкает, а головка ключа превращается в ручку. Я поднимаю крышку и не могу отвести глаз.