Эльдар как-то по-особенному толкнул калитку, и мы прошли по расчищенной тропинке к крыльцу.
— Так вы этого чувствительного господина вчера в фильмотеатре ждали?
— Простите?
— Я заметил, что вы нарочно сели с краю и что никому свободное кресло по правую руку занять не позволили.
— Сыскарская наблюдательность? — хмыкнула я. — Думайте, как вам угодно.
Пока чародей вдавливал кнопочку дверного звонка и прислушивался к доносящимся из дома трелям, я велела Гаврюше:
— Погуляй пока, после позову.
— Ав-р. — Кот повел мордой в сторону мамаевского пакета, вздохнул тяжко и сиганул через палисадник.
Дверь распахнулась, в клубах теплого домашнего воздуха на пороге появилась Евангелина Романовна в домашнем капоте и с заплетенными в косу волосами:
— Заходите быстрее, Серафима, Эльдар, доброго утра… Да поторопитесь! Холод-то какой!
В крошечной прихожей Мамаев сунул хозяйке гостинец, помог мне размотать башлык, снять шубку и провел в кухню.
Жила надворная советница скромно, тесновато, но чистенько и удобно. По утвари было заметно, что готовить она любит и умеет.
— Ватрушки! — восхищалась Геля, шурша бумагой и выкладывая на глиняное блюдо выпечку. — Булочки! Расстегаи! Эльдар, ты просто чародей!
Мамаев занялся заваркой, видимо, кофе по утрам здесь было не в обычае.
Я сидела за столом, что твоя барыня, молчала.
— Мы тебя ждали, Серафима, — сказала Попович. — Только я думала, что еще вчера появишься.
— А я заверял, что почувствую ваше, Серафима Карповна, приближение.
— Ой, — забавно смутилась хозяйка. — Серафима Карповна, мы же вчера на «ты» уже перешли? Или как вам удобнее…
— В смысле почувствуете? — перебила я ее. — Ах, прости, Евангелина, конечно, давай по-простому, без отчеств.
— Он на тебя какую-то вашу чародейскую метку поставил, на репейную коробочку похожую.
— Гелюшка иногда чародейство видит, — пояснил мне Мамаев, — только престранно.
— А иногда слышу или нюхаю…
— Вчерашнюю метку репьями вообразила. А ее, букашечка, никто рассмотреть не мог! Серафима Карповна, что ощутили, когда я руку вам на прощанье целовал?
Мамаев достал с полки глиняный кувшин и ссыпал в него мелочь из карманов:
— Вперед за все «букашечки». Так что?
Щеки залил румянец. Что ощутила? Неуместное любострастие?
— Ничего.
— Вот! — Удовлетворенный ответом чародей принялся разливать чай в разномастные кружки. — Времени у нас, девицы-красавицы, не особо много…
Я хлебнула душистого чаю, закусила пирожком с малиной. Обычно, когда с недостатка времени начинают, разговор петляет вокруг да около еще долго.
— Нам твоя помощь нужна, Серафима Абызова. — К удивлению моему, Геля приступила к главному.