Рассказ о нашей квартире был бы неполным без упоминания о нашей общей проходной комнате или, как ее называли жильцы, «коридоре», куда выходили двери всех жилых комнат. Это было просторное квадратное помещение без окон, площадью примерно 35–40 кв.м. Вместо обычного потолка там был стеклянный купол, и проникавшие сквозь него лучи создавали особое праздничное настроение. Для нас, детей, играть там было одно удовольствие. Возможно, при прежних хозяевах здесь была приемная или танцевальный зал. Увы, потом решили возвести надстройку и купол убрали. Двухэтажный дом превратился в трехэтажный, а светлая радостная комната — в унылую проходную, тускло освещенную маленькой электрической лампочкой.
Ну и, конечно, нельзя не рассказать о главном «соборном» помещении, где священнодействовали наши хозяйки, — об общей кухне. Это была комната примерно в двадцать квадратных метров, где вдоль стен стояли небольшие кухонные столики, принадлежавшие каждый одной семье. В середине комнаты еще с дореволюционных времен размещалась большая чугунная печь. В наше время она уже не топилась — на ней в боевом порядке выстроилась армия примусов и керосинок.
В тридцать шестом провели газ, и когда мы в тот год вернулись с дачи, этой чугунки уже и в помине не было: ее место заняли две аккуратные газовые плиты, каждая с четырьмя конфорками. В кухне стало намного просторней.
Именно здесь соседи чаще всего общались между собой. Ведь каждая хозяйка проводила на кухне по несколько часов в день — варила, жарила и пекла. До 50-х годов холодильников еще не было, и готовкой приходилось заниматься ежедневно. Мужчины здесь появлялись редко, но зато женщины общались довольно тесно — нельзя же часами стоять молча! В 30-е годы у плиты часто можно было услышать сравнения нынешнего быта с дореволюционным. К примеру — «а до революции не было очередей», или — «а до революции можно было купить то-то и то-то», и пр. и пр. Однако о главном, о том, что больше всего терзало людей, — об арестах соседей и знакомых, о страхе и ожидании беды, — об этом молчали глухо, никогда не упоминая даже единым словом.
Бывало, в квартире вспыхивали ссоры, в основном типично коммунальные: об оплате общественных услуг, света в местах общего пользования, газа, а позже и телефона. Кто-то хотел равномерного распределения расходов, другие требовали учитывать количество душ в семье. У каждой семьи имелись свое корыто и таз, и вся эта бытовая красота висела в ванной комнате на стенах. Стирали на кухне, белье вываривали на плите в тазу или в чане. Помню времена, когда рано утром приходила молочница со свежим молоком в бидоне и разливала его ковшом. Потом молочницы исчезли, а молоко стали продавать в бутылках в магазине.