Ивана она жалела, тайно желая ему, чтоб его не поймали. Если ему потребуется какая-то помощь, то Татьяна, не задумываясь, непременно окажет ее. А как же иначе? Ведь Иван — не подлый насильник и не убийца, это она знала точно. Но у каждого есть свои враги, и его враги сегодня торжествуют, они взяли верх над ним.
Так, ложась спать, думала она о Соловьеве, а едва уснула, явился он сам. И это был уже не сон, когда Татьяна услышала легкий стук в раму окна, с юности памятный его стук. Это была пусть печальная, но настоящая явь. Татьяна толчком распахнула окно, и он легко, чуть коснувшись подоконника, перевалился в горницу, где Татьяна была одна. Его появление здесь было настолько внезапным, что она забыла даже, что на ней ночная рубашка и что в таком виде не принято встречать гостей. Впрочем, гостем ли был для нее этот скрывающийся от властей и ищущий хоть какого-нибудь приюта человек?
— Вот и я, — с горькой усмешкой сказал он. — Только не зажигай лампу.
Шаркнув босыми ногами по посыпанному полынью полу, она приблизилась к Ивану, осторожно коснулась холодных пальцев его рук и смертельно испугалась за него. Да, он был несчастен, его предали друзья — это чувствовала она всем своим существом, еще не зная подробностей его внезапного ареста и побега.
— Тише, — тоном строгого приказа сказала ему Татьяна.
В нем неистово кричала боль, он подавлял этот крик, заставляя себя, сколько это возможно, думать, что скоро кончится ужасающий кошмар и он сможет вдруг открыто, ни от кого не таясь, пройти, как все, по улицам родной станицы. Ведь не зверь же он, проклятый всеми, и нужно ли ставить ему в вину, что он хочет жить не хуже других!
— Шел к тебе.
— Тише, — повторила она.
На сонной улице внезапно возник перестук лошадиных копыт. Кто-то торопился, не жалея коня. Иван слушал, как в верхнем краю станицы постепенно затихали всколыхнувшие ночь звуки, затем подошел к окну и, потянув на себя скрипучие створки, захлопнул его.
Татьяна, понимавшая всю сложность его теперешнего положения, не советовала являться с повинной — его не простят, ему придется отсидеть большой срок. Она считала, что Иван должен на какое-то время покинуть родные места, где его знает каждый встречный и поперечный. В тайге не спрятаться — там ведь тоже люди. Ехать нужно подальше, в загадочный, таинственный Туркестан или на Волгу.
— Никуда не поеду! — решительно сказал Иван. — У меня есть свидетель, Гришка Носков.
— Он не станет на твою сторону!
— У, гад!
Татьяна подумала, что Иван такой же, как и был: своенравный, горячий, он сам не сознавал, на что шел. И она, задумавшись на минуту, сказала: