Дмитрия так и подмывало спросить у братцев, как же они ни с того ни с сего оказались в Ключике. Но его вопрос предупредил сам Никита:
— Заблудились, и ладно.
Кабыр вдруг завозился, заерзал на кошме: что-то в поведении гостей из Озерной показалось ему шибко уж подозрительным и неискренним, а он никогда не ошибался в людях. Нужно было немедленно повернуть беседу на давно знакомую дорожку — поговорить, скажем, о новых порядках в степи и, спаси бог, не ругать эти порядки, а попросту выждать, когда красноармейцы скажут о деле сами, но не дать при этом воли острому, как игла, языку Никиты. И Кабыр громко распорядился, чтобы жена подала всем шипучий кумыс, гостям же он хитроумно напомнил:
— На ветвистом дереве птицы гнездятся, в доброй юрте друзья собираются.
— По существу вопроса, мы приехали на праздник, — в том же тоне отозвался Дмитрий.
— Праздник уже кончился, дорогой гость.
— Мы догадались.
— Но что помешает нам выпить? Или вы спешите?
Никита приложил руку к щеке с таким несчастным видом, словно у него вдруг заболели зубы, и притворно вздохнул:
— Слово — олово! Раз нет скачек, что делать вам в чужом улусе?
Кулаковы дружно рассмеялись, сдержанно хихикнул хозяин. А Дмитрий ответил им с достоинством:
— Верно.
Тогда умный Кабыр, сделав каменное лицо, медлительно раскачиваясь туловищем, принялся расхваливать приезжавшего в Чебаки учителя из Красноярска. Учитель этот хакас из кызылов, много повидал, много знает. Говорят, ему Колчак предлагал быть министром над инородцами, да учитель не захотел обижать своих же, стал воевать с белыми. Кабыр сам не видел его, но люди видели, и он им сказал, что скоро приедут большие начальники из Москвы, они у русских будут забирать хлеб и скот, а у хакасов не будут.
— Почему? — спросил Дмитрий.
— Потому, что хакас помрет без скота. А когда все помрем, наши степи совсем опустеют.
— Лисица хвостом собаку обманывает, — возразил Никита. — Учитель чужой нам — у него мать русская и он живет с русскими.
— Брешешь, злой человек! — в запальчивости воскликнул Егор. — Итыгин хочет, чтобы все хорошо жили!
Опять Дмитрий слышит об учителе из Чебаков. Разумеется, баи хотели бы привлечь Итыгина на свою сторону, потому что он справедлив и ему верят люди. Но учителю с богатеями не по пути, и все врет жадный и хитрый бай Кабыр!
— Никаких больших начальников из Москвы не будет! — твердо сказал Дмитрий. — Не мог так говорить учитель. Мы сами себе хозяева.
— Но ты здесь пришлый, — заметил Никита. — Уезжай, командир, отсюда, нечего тебе делать на Июсах.
— Не надо ругаться, — сказал Кабыр. — В плохих словах нет мудрости.