— Трудно, говорите? — спрашивал Ленин, пытливо заглядывая в глаза делегатам своими быстрыми, проницательными глазами.
— Что вы, товарищ Ильич! Война стала совсем другой: казаки, по существу вопроса, то сзади, то спереди!
— И военспецы бегут к белым?
— Бегут, товарищ Ильич.
— Ай-яй-яй! Это совсем уж плохо. А где бы мне найти для вас таких полковников и генералов, чтоб разбирались в военной ситуации? И при этом не норовили переметнуться к врагу?
Слова Ильича озадачили Дмитрия и резанули прямо по сердцу: да разве царские прислужники станут помогать пролетарской революции! Если же и найдутся среди них помощники, то таких мало, единицы, а большинство грудью прет супротив трудового народа.
— Верно рассудили, — сказал Ленин, склонив голову набок и продолжая улыбаться. — Они — богатеи, и наша революция их не устраивает никоим образом. Так что ищите командиров у себя. Есть же среди вас смышленые и преданные люди!
— Как не быть, товарищ Ильич! Ежели хорошенько поискать, то можно бы и найти.
— Вот видите! Так почему же не поискать?
— Поищем, раз надо.
— Собирайте митинги и смело выдвигайте на командные должности верных людей. Они к белым не побегут, а воевать всенепременно научатся.
Нет, Дмитрию не случайно вспомнилась сейчас эта поездка в Москву. Подходы к Соловьеву нужно искать только через бедняков, бай Кабыр в этом деле комбату никакой не помощник.
2
Неделю беззаботно гостил Иван Соловьев в корьевой чабанской юрте, что приютилась у мокрого березового колка почти под самым Ключиком. Но об этом никто не знал, кроме хозяина юрты и Миргена Тайдонова, да еще чабанского сынишки Ампониса.
Покинув праздничный луг, Иван направился было в сторону горной тайги в расчете обосноваться где-нибудь в забытом охотниками зимовье. Однако Мирген подумал и возразил ему: нужно сперва добыть настоящее оружие, без винтовки или хорошего дробового ружья нечего делать в тайге. И предложил сперва навестить чабана Муклая, распоряжавшегося на скачках, — уж он-то должен помочь им, потому как давно знает Миргена. Что же касается Ивана, то он не мог не прийтись по душе чабану — хакасы уважают ловких и дерзких мужчин и высоко ценят их дружбу.
В сумерки, когда густым клюквенным соком пролился за гольцы закат, а река задышала холодеющей сыростью, улыбчивый Муклай с веселым говорком и частыми поклонами встречал гостей у своей одинокой юрты. Он нисколько не удивился, что эти двое вдруг завернули к нему: у каждого своя дорога, а Миргена он не видел почти год, интересно узнать, как живет Мирген и что нового в тех улусах, которые проехали желанные гости. У гостей был живой баран — почетный приз на состязаниях, он обещал приятный пир — по извечным степным законам дарового барана следовало резать и есть.