— Да, нет… Мне бы с Катей на два слова…
— Ну, чего тебе? Дай кофейку дёрнуть. Видишь, ломает, — не зло, а болезненно-терпеливо сказала Катя.
— Присоединяйтесь, Евгения! — повторил молодой человек. Женя смущённо вспомнила, что его зовут Анатолием, что он художник, что Антончик их знакомил когда-то. Трое других участников сцены — унылые статисты — подвинулись, освобождая место рядом с Катей и грустно, но благородно отдаляя свой черёд глотнуть кофе.
— Что нового в мире рок-музыки? — хрипловато и внушительно продолжил Анатолий. — Мы ждём от вас, как от лица, приближенного к высшим сферам новейших течений, благосклонных сообщений с горних вершин астрального бытия.
— Антончик вчера на тусовке у Петуха исполнял. Кайфово было, даже Гребенщиков оторвался. Да вот пришли потом… он моим «Солутаном» попользовался, теперь спит, потом тоже мучиться станет…
Женя из вежливости взяла треснутую чашку, клюнула капельку кофейку, передала дальше, не зная, что сказать и подумать. Тут Анатолий резко вдохнул с тревожным звуком, опёрся грудью о стол и стал медленно съезжать с него, следуя за движением коленей ослабших и подгибавшихся ног. Женя удивилась, испугалась, дёрнулась вправо, влево, в результате осталась на месте, да и не нужны были её движения. Мужчина справа от неё слабым, но резким жестом передвинул остаток кофе, одна девушка, но не Катя, подхватила падавшего, другая, тоже не Катя, вскрикнула:
— Ой, Толька! — и стала целовать его в колкую щёку, поднося кофе к носу, уже почти опустившемуся до поверхности стола.
— Дерьмо, — без осуждения и гнева задумчиво сказала Катя. — Какое всё дерьмо.
Толя, бледный до трупных цветов, пытался вдохнуть, дыхание тормозилось, ещё, снова неудача. Наконец — запах ли кофе подействовал, поцелуи, или помирать было ещё рано — задышал со свистом через узкую щель в судорожном горле, хотел закашляться, но сдержался, опасаясь новых спазмов. Наконец, приподнялся, чуть пришёл в себя и сказал, подрагивая и придыхая:
— Все мучаются… Лекарство от мучений есть, денег нет…
— Борю Доктора знаете? Вон у него денег…
— Ты поговорить хотела? — спросила Катя. Она вытащила из-под столика сумку — куль тряпок на верёвке — и пошла к выходу. Женя покраснела от всех неприятностей, но делать было нечего, пошла за ней, на них смотрели — и впрямь, парочка была странная даже для «Сайгона». Дошли до середины зала, тут Женя увидела Доктора у того же столика, где оставила, собралась с духом и сказала:
— Доктор вон… Хотел с тобой познакомиться…
— А я куда иду?
Шла она в самом деле решительно и быстро. Женя, готовившаяся к тягучим объяснениям, занудным намёкам и противным унижениям, двигалась с готовым завыть от счастья чувством близкого успеха, как человек, неожиданно нашедший выход из болота или, например, из коммунальной квартиры.