— Открывай, шевелись, твою мать…
Их пропустили, и они поехали дальше.
Он всё-таки заснул: качания, тепло и алкоголь закрывали глаза и мысли. «Зилок» опять тряхнуло, Андрей открыл глаза, увидел огромные кучи брёвен, трелёвщики, краны, деревянные дома и сараи, грузовик ехал по бетонным плитам, пора было просыпаться, они приехали туда, куда ехали: в посёлок Вартом на берегу Мезени. У одного дома Ваня сказал ясным голосом — он не пил, не спал, не скучал, сидел без грусти и веселья, прозрачными глазами глядя вперёд:
— Останови, пожалуйста.
Гриша тормознул, пыль догнала грузовик, полезла в кабину. Ваня строго и даже чуть торжественно развязал рюкзак, достал ещё бутылку «Имбирной», дал Грише:
— Спасибо.
Андрей вылез, Ваня вылез тоже, не попрощался, не подал руки, пошёл к дому, двухэтажному на пять окон, рубленному, наверное, из лиственницы, так высоки были венцы. Всё было сделано из брёвен, даже забор, наличники, дорожка к дому, замок. Им было брёвнышко, подпиравшее дверь. Ваня аккуратно поставил рюкзачок на крыльцо, взял брёвнышко, положил рядом и, забрав вещи, скрылся в доме.
— Коми замок, — сердито сказал Гриша и двинул вперёд.
Андрей успел подумать до приезда, что странное и неопределённое понятие национальности, в его глазах пустое и значимое не более, чем цвет волос или длина ногтей, имеет сильное влияние на жизнь людей. Иван силён, зол и опасен, он, конечно, не врал, в отличие от многих, что убил человека, — конечно убил, может, и не одного, да и впереди ещё кандидат. Денег у него много, Андрей слышал болтовню о бельгийском карабине за пять тысяч. Голова тоже вроде работает, но вот место в кабине Ване полагается самое плохое — не у окна. Ехал бы ещё один русский, любой, хоть самое дерьмо, — полез бы в кузов. Бутылку Грише дал, тот взял, с Андрея никогда, ни за что не взял бы, если бы совсем не потерял уважение к себе. Вот дела…
Движение кончилось, заехали во двор довольно длинного и низенького дома, наверное, щитового, нелепого и, очевидно, казённого. Внутри их встретила унылая дама неопределённого, бывшегородского вида, прохладная сырость, гэдээровские обои на сухой штукатурке, сортирного типа двери, голубые одеяла на панцирных кроватях, раковина с водопроводом и душная пыльность чужого здесь места. Дама спросила документы, у Гриши, кроме справки, путевой лист, накладную и разрешение на выезд из гаража. Пока она писала в книге, Андрей заметил предыдущие записи: лейтенант Иванов с оперативной группой их трёх человек, капитан Петров с конвойной группой из пяти человек, группа из четырёх человек в сопровождении конвоя из трёх человек под командой старшего лейтенанта Сидорова… Умылись, перекурили и двинули в центр.