Тогда он видел пальмы, теперь, чему не стал удивляться и противиться, начал видеть баб. Сначала подошла одна, высокая и чистая, с русыми волосами, забранными сзади в кругленький кренделёчек, с нежной розовой кожей и в халате на голое тело. Она была босиком, короткий халат кончался намного выше коленей, линии тела были ровными, они расходились, расширяя объём ноги к верху, расстёгнутая нижняя пуговица открывала ещё обзор почти до самого конца, впрочем, про трусики сказать точно было нельзя, может, и были. Зато уж лифчика не было точно. Грудь колыхалась под мягкой тканью, ещё бы пуговочку расстегнуть — и был бы вообще порядок. Приятная галлюцинация приблизилась к столу, Андрей боялся проснуться, но и не хотел совсем улететь в неведомые дали, хотел сохранить контроль над ней и над собой, чтобы чего ненужного не вышло. Она нагнулась, тихо заговорила с кем-то, наверное, с Григорием, который в сон, к счастью, не попал, протёрла тряпкой стол, качая грудью и двигаясь совсем уж близко от Андрея, потом ушла. Он думал — уже всё, поглубже задремал и снова пережил изысканность контраста простой, довольно сельской внешности, причёски и доброго лица с открытостью тела, которая вызывала мысли о невероятной наивности или хорошо обдуманной вседоступности.
Однако, сон не кончился, девушка вернулась, она несла в руках чего-то, за ней пришла другая, тоже босиком, в халате, тоже чуть не нараспашку. Он выдумал её повыше, потемнее, с причёской длинными волнами и грудью несколько поменьше. Она была покрепче, поплотнее, похожа на спортсменку, грудь так не колыхалась, но зато она не застегнула сверху три пуговицы и часто наклонялась. Он видел всё и даже слишком много, он понимал, что этих чёртовых девчонок тут нет, что просто он расслабился и очень захотелось, но надо было срочно просыпаться, он не хотел дать повод к шуткам над собой. Напрягся, стал открывать глаза, не получилось, видения исчезли, он услышал голос Гриши:
— Ты чего, Андрюха, устал, что ли? Не спи, давай поедим, пока горячее.
Поесть и вправду захотелось, всё так пахло. Он очнулся, понял, что спал не более пятнадцати минут, взглянул на стол. Там были две бутылки какого-то ужасного портвейна, разлитого из бочки, с затычками из сосок. Стояли две тарелки с овощным салатом — огурцы и помидоры, две тарелки с горами пюре, сосисками, котлетами, кусками мяса. Ещё тарелка с колбасой и сыром, миска с хлебом и шесть стаканов бледного компота из смеси сухофруктов.
— Давай выпьем компотику. А то я забыл стаканы им сказать принести, — продолжил Гриша, взял себе стакан и пододвинул другой Андрею.