Балих спокойно принял необходимость изгнания, он решился на него ещё тогда, на крыше мира, он не говорил и не виделся ни с кем в Шумере, приближаться к нему было опасно, а причинять вред безрассудно — любой, оскорбивший или ударивший его, перенял бы нечистоту изгнанника. Лишь перед уходом из пустого дома, который должны были на следующее утро сравнять с землей, он услышал шедший ниоткуда голос отца, который дал ему несколько советов, назвал место очищения — Кносс на Крите и вручил возникшую из воздуха сумку с невиданными лекарствами и инструментами из неизвестных материалов. Въяве Энки не возник, видно, очень строгий запрет лежал на Балихе. Зато Гильгамеш никого не боялся. Он встретил двоюродного брата на пороге, снова помолодевший и полуобнажённый, и сказал всего лишь два слова, но слова эти были знаками судьбы:
— До встречи.
Глава 7.
Рассказ о том, как Балих разрушил спокойную гармонию критской жизни
Что чувствует гной, вытекая из раны и покидая горячий нарыв? Там, под давлением натянутой кожи, в пламени недуга, в потоках гнилой крови он был следствием и причиной болезни, там было его место, всё, что он мог повредить, уже было повреждено, его ядовитая злость бушевала в средоточии злых страстей. Кризис был неизбежен, и вот, случай или предопределение рассекли гнойник, и смертельно опасная капелька яда потекла, чувствуя свою ярость, силу и страх, потекла туда, где такого яда не видели, не слышали и не умели бояться.
Балих покинул свой дом, обречённый подземным богам, и пошёл на запад. Последней ночью в Уруке он наблюдал звёзды и прочёл в их расположении и в штрихах летучих огоньков ясное описание предстоявшего пути. Знаки были такими простыми и определёнными, что он позволил себе проспать бóльшую часть ночи, проснулся бодрым, сказал последнее «прости» дому, коллекциям, книгам, царственному брату и отправился в путь, не взяв с собой ничего, лишь подарок отца и личную печать.
Путешествие было лёгким, кто-то расставил на пути многие знаки, даже слишком многие, такие увидел бы и понял любой неглупый земледелец, с Балихом этот поводырь мог быть не таким суетливым. Он чувствовал усталость там, где были источник, плодовое дерево, забытая сумка с хлебом и сыром. Ему хотелось спать у оставленного хозяином дома, где были очаг, дрова, покровы для сна. Он тоже нёс на себе знаки, люди сторонились его, заговаривать было неосторожно, а напасть на проклятого — безумно, однако на берегу моря, вдали от порта и ближайшей деревни его ждала парусная лодка с двумя хмурыми матросами. Путь не интересовал его, он не хотел ни замечать, ни помнить, не хотел знать, какую вину искупали эти люди, что заставило их служить опасному изгнаннику, они тоже на него не смотрели; ветер, как и ожидалось, был попутным и умеренно сильным, через два дня Балих высадился в Амнисосе, он не хотел благодарить хозяев судна, а те боялись проклинать его. Короткий переход до Кносса привел его к дому беглецов у городской черты.