Гогита спешил, боясь как бы у Гургена не кончилась пленка, тогда мальчишки в зале поднимут крик. Гогита сошел с тротуара, чтобы прохожие не задерживали его.
Вдруг ему показалось, что отец вернулся домой. Мама открыла ему дверь, и они обнялись.
«Сегодня у него кончается отпуск!» — вспомнил Гогита, и от волнения у него перехватило дыхание.
«Где ты до сих пор?» — спросила мама.
«А разве ты не знаешь», — улыбнулся отец.
«Знаю, прекрасно знаю». — Мама нахмурилась.
«Нет, Элико, ты ошибаешься… Ты не думай напрасно. Не знаю, кто такую глупость выдумал… Я работал над новым изобретением!»
«Ну и что с того?»
«Мне хотелось быть одному… А дома Гогита мне мешал».
«Что же ты изобрел?» — насмешливо улыбнулась мама.
«О-о, такую замечательную машину! Ты только представь себе — нарисуешь ты на бумаге мяч, положишь в машину — оттуда выскакивает настоящий мяч да еще бутсы в придачу. Или нарисуешь лыжи, положишь в машину — получай готовые… А где Гогита?» — спросил отец и заглянул в комнату.
— Поднимись на тротуар! — прямо над ухом услышал Гогита голос милиционера и почувствовал на плече его руку.
Он вернулся на тротуар, добежал до входной арки и вошел в сад. «Отец, мой отец…»
Неожиданно для самого себя он поставил следующее условие: если он до того момента, как добежит до Гургена, будет повторять про себя только эти слова, отец обязательно вернется, не сегодня — так завтра.
Гогита наклонил голову, чтобы не отвлекаться и не глядеть на духовой оркестр, играющий на веранде, и не видеть никаких знакомых — если такие вдруг встретятся. Он начал свою главную, решающую мысль, состоящую из слов:
«Мой отец…»
Гогита быстро шагал, до него неясно доносились обрывки разговоров между гуляющей публикой.
— Слетал я, поглядел матч и на другой день обратно…
«Мой отец…»
— И хорошая была игра?..
«Мой отец…»
— Гия, не рви цветы! Милиционер оштрафует.
«Мой отец…»
— Ты что, ослеп, на людей натыкаешься! — набросился кто-то на Гогиту.
— Гогита, эй, Гогита!
Это был Бондо.
«Мой отец… мой отец…»
— Гогита, ты оглох! — бежит за ним Бондо, но Гогита боится поднять голову, он только ускоряет шаг.
«Мой… отец…»
— Ты просто не хочешь меня провести! — Бондо схватил его за руку, но Гогита яростно вырвался и побежал.
— Подумаешь, зазнался со своим кино!
«Мой отец… мой отец…»
В будке Гургена Гогита снова взобрался на скамейку и, безмерно счастливый, уставился в окошечко — он выполнил свое условие, и отец обязательно вернется, сегодня или завтра…
— Где ты был столько времени? — Гурген казался рассерженным.
Гогита почему-то хотел сказать, что встретил отца и поэтому запоздал, но сдержался. Он не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме него, знал, что сегодня отец обязательно придет домой.