Он смог только выдавить из себя.
— Гогита… работает?
Гурген спешил, ему было не до того, чтобы посочувствовать Бакару или упрекнуть его, хотя желание сделать и то и другое у него было.
— Гогита спрятал пленку… Пусть, говорит, эта женщина, которая с отцом, уйдет… Меня же снимут… Я прошу вас…
В это время из ложи вышла Майя. Она взглянула на Бакара и вздрогнула.
— Что случилось? — Она обернулась к Гургену. — В чем дело?
Откуда-то появился милиционер. Видимо, его внимание привлек шум и группа любопытных вокруг ложи. Он раздвинул толпу, поднялся по ступенькам и пристально оглядел Бакара и Гургена, стоящих друг против друга. Потом он перевел взгляд на Майю и сразу же оценил создавшееся положение.
— Почему нарушаете порядок, граждане! — обратился милиционер к Бакару, одним глазом поглядывая на Гургена, верно ли он действует. Выражение лица киномеханика подтверждало необходимость его вмешательства.
— Я прошу вас, уходите… Или пусть эта женщина уйдет, чтобы Гогита видел… Иначе будет скандал…
— А ну, выходите сейчас же, гражданин! — оживился милиционер и взял Бакара за руку.
— У-у-у! — загудел зал, засвистел, захохотал.
— С-с-с!
— Нашли место!
— Дайте человеку досмотреть!
Бакару казалось, что он во сне, в страшном, кошмарном сне. На одну минуту он поверил, что сейчас проснется и все рассеется — умолкнут эти безобразные выкрики, исчезнет этот грубый милиционер, сотрется этот невообразимый позор. Но сон оказался бесконечным, как сама явь.
— Э-э-э!
— У-у-у!
— С-с-с!
— Дайте им фильм досмотреть, а потом сажайте! Люди деньги платили, — иронически произнес кто-то.
Майя вся сжалась, съежилась от стыда, не знала, куда спрятаться, и старалась сделать вид, что она ни при чем. С деланным удивлением глядела она на публику, словно желая сказать — ничего особенного не произошло, чего вы расшумелись.
Но она чувствовала, что игра ее была тщетной. Тогда она прислонилась к стене и застыла, словно жучок, который притворяется мертвым в минуту опасности.
— Граждане! Пройдемте в отделение! — не отставал милиционер.
Бакар грозно взглянул на милиционера. Но почувствовал, что, сопротивляясь, только усложнит дело. Надо было смириться с этим позором. Он взял Майю за руку, опустил голову и быстро пошел к выходу.
Перед милиционером тут же возник Гурген, что-то прошептал ему на ухо, и тот сразу успокоился.
Насмешливыми дружными аплодисментами проводили зрители выдворенных из ложи.
Бакар и Майя, словно привидения, прошли мима тети Марго.
А Гурген выбежал в сад и бросился к зарослям сирени.
Прерванный сеанс возобновился. Зал затих. Голоса доносились только с экрана — там все еще не могли обнаружить предателя.