— Когда спустилась во двор мать Пааты?
— Мы позвонили в милицию от Ксении Сургуладзе, которая на первом этаже живет. Она, конечно, как узнала, подняла крик, разбудила Маку… Та, несчастная, кинулась вниз… А я тем временем пытался разбудить Иродиона, но тщетно! Он только храпел в ответ. Слишком я с ним церемонился: надо бы встряхнуть его как следует, чтобы проснулся да протрезвел, и сказать все, что следовало… Но у меня духу не хватило.
— Вы не знаете, почему Менабде запирал мальчика дома и не пускал в школу?
— Лично я ничего об этом не знаю. Только слыхал краем уха, что Паату выставили с уроков.
— Почему?
— Будто бы он какой-то девочке покоя не давал.
— Девочке?
— Да-да, будто бы влюблен был в нее и все такое. Но что такое любовь в этом возрасте? Какие-нибудь наивные знаки внимания, особой симпатии — и только!
— Откуда вам известна эта история?
— Да весь наш двор ее обсуждал.
— Вы не можете вспомнить, кто именно говорил об этом?
— Боюсь, что нет.
— А если постараетесь?
— Не совсем понимаю, какое это имеет значение?
Мне показалось, что моя настойчивость обидела Георгия Ландия, и я ответил как можно мягче:
— В нашем деле каждая мелочь имеет огромное значение.
— Пожалуйста, если это так важно. Говорила Этер Муджири, других не помню.
— Этер Муджири?
— Да. А вы ее знаете?
— На основании ее показаний мы возбудили дело, но об этом пока не надо никому говорить.
— Ясно.
— Может, вы слышали когда-нибудь, что Менабде плохо относится к пасынку, бьет его, обижает? Особенно в последнее время?
— Нет, ничего такого не слыхал. Тем паче в последние дни.
— А прежде?
— И прежде ничего не замечал. Может, он и бранил, и наказывал мальчонку, но ведь это естественно.
— Квартира Менабде прямо напротив вашей…
— Совершенно верно. Но я никогда не видел, чтобы Иродион бил ребенка.
— И раньше, когда вы жили на старой квартире?
— И раньше… Только раз…
— Я вас слушаю…
— Да нет, просто так вспомнилось… — Ландия задумчиво улыбнулся.
— Продолжайте, пожалуйста…
— Это к делу не относится… Однажды Иродион пригласил меня на встречу Нового года… Паате тогда было лет пять…
— Значит, вы еще жили в старом доме?
— Конечно.
— Очень интересно.
— Да нет же. Это даже в протокол заносить неловко.
— Я и не заношу. А для меня любая подробность жизни Пааты очень существенна.
— Это все мелочи, другой бы на моем месте вовсе внимания не обратил бы, но на меня почему-то подействовало… Сидели мы с Иродионом, в нарды играли, а Мака на кухне возилась. Возле нас примостился Паата с новенькой машиной.
— Ух, какой у тебя грузовик прекрасный! — говорю я ему. А он в ответ с гордостью: — Это мне Дед Мороз принес. — Паата показал на порог: — Принес и сюда поставил. Машину и конфеты шоколадные. Полный кузов.