– Уберите свои игрушки. И вон отсюда на дальние дозоры, чтобы я вас больше не видел! О вашем поведении повелитель узнает сегодня же после пира!
Самоуверенные засранцы в мгновение ока преобразились в угодливых лизоблюдов, а лорд с серебристыми глазами повернулся к ним и, изящно поклонившись, поцеловал руку сперва Лэйрилин, а после и Рин. Прикосновение прохладных губ к коже оказалось неожиданно волнующим. Может, потому что в Райлдорте было не принято целовать девушкам руки. Разве что в припадке любовной страсти.
На сердце стало тепло и капельку тревожно – она все яснее понимала, почему мать после исчезновения отца осталась ему верна. Любовь кроется в мелочах, которые привыкшие к ней люди часто перестают замечать, воспринимая как должное.
Ресницы на мгновение дрогнули, фэйри повернулся к дочери повелителя. Рин и сама не могла сказать, почему вдруг резко вскинула голову, обернувшись в сторону напугавших их стражей. Тот, которого назвали Карденом, поспешно поправлял рукав рубашки. Слишком поспешно. На запястье отчетливо блеснула синевой татуировка – скалящийся череп, на котором сидела черная птица, сверкая злобным, налившимся кровью глазом. Сердце сжалось, тело охватил озноб, заставляя зябко поежиться. Она отвела взгляд, сделав вид, что рассматривает цветущий кустарник напротив – почему-то казалось, что попытайся она сейчас заговорить, дай только понять, что увидела, – и все они здесь останутся, даже этот серокожий воин.
«Мир нашептал», – всплыла в памяти странная фраза.
Спаситель оказался командиром Рыцарей и одним из ближайших друзей повелителя. Он и проводил их назад, твердо сказав, что на сегодня веселье окончено.
– Станете сильнее и увереннее в себе – вернетесь, – жестко ответил мужчина. – А пока вы слишком легкие жертвы для нашей хищной натуры. Я уже давно говорил моему королю, что его младшую дочь пора отправить на обучение в большой мир, но он слишком боялся за нее.
– Не говори, что я делал это зря, – низкий шелестящий голос окутал с ног до головы чужой силой, заставляя невольно улыбнуться. Король зеленых холмов был все так же прекрасен, как ей и привиделось. – Но в одном ты прав, Лиаканиараший – моей дочери пришла пора отсюда уйти. Грядут перемены, – сощурил кошачьи глаза повелитель фэйри.
Алым потоком брызнули волосы.
Уходили они на рассвете, когда пляски под холмом утихли, а фэйри разбрелись кто куда отдыхать после ночных игрищ.
Им обеим собрали два внушительных, но неожиданно удобных рюкзака. Два огромных коня танцевали у крыльца, склоняя к земле текучие, иссиня-зеленые гривы. Их тела мерцали и переливались, на земле им явно было неуютно, но водяные кони терпели, кося злыми черными глазами на своего короля. Их пасти были полны острых, как кинжалы, зубов, способных и руку с легкостью перекусить.