Как описать могущество застывшей в камне стихии? Грохочущий гром? Просверк молнии, застывшей в вечности? Бесконечность песчинок в пустыне? Невозможно осознать, постичь, нет сил оторваться… Такое же впечатление произвел и открывшийся взглядам инаров первого года обучения храм.
Здание светилось мягким мерцающим светом, статуи, замершие у ворот, будто рвались из камня прочь, в бой, на свободу – хищные, нечеловечески прекрасные лица, длинные хвосты, покрытые чешуей, оружие, крепко сжатое в пальцах. Древние воины-змеи, ставшие навеки стражами.
Рассеянный свет, светящиеся своды и баюкающая тишина – когда хочется свернуться комочком, так и застыв, замерев, остановив мгновение.
Тихий шепот парней. Восхищенный вздох Лэйрилин.
Abyssus abyssum invocat – надпись на внутренних вратах алтарного зала была сделана на первородном языке, едином для всех миров. «Бездна взывает к бездне». Что Создатели хотели этим сказать? К какой бездне придется взывать им?
По коже пробежал холодок неприятного предчувствия, внутри заскреблась недовольно змеиная сущность, противно царапая когтями, – пока она еще воспринималась как нечто отдельное. Надо не забыть поговорить с куратором Айнирё. С ним, по крайней мере, об этом говорить не страшно.
Вперед, да? Они пришли?
Зал был настолько велик, что часть его терялась в сумраке, словно покрытая странной, темной дымкой. Снаружи храм вовсе не казался настолько огромным. Расширение пространства? Алтари были установлены на большом расстоянии друг от друга, рядом с каждым стояла статуя его бога. Мужчины и женщины, подростки, человекоподобные или похожие на зверей и диковинных птиц. Сокурсники возбужденно переговаривались – но тихо, стараясь не нарушить мерный распорядок этого места. Аристократы, сбившись в отдельную группу, и вовсе напряженно молчали. Вернее, молчать они пытались гордо и отстраненно, но судя по проявляющейся чешуе и когтям, до истинной невозмутимости им было еще далеко.
Светящиеся символы по бокам проходов и воздух, настолько напоенный магией, что становилось страшно. Ком в горле не давал сглотнуть. Трудно быть мужественной, когда просто не понимаешь, что должно произойти и как.
В теории все должно быть просто – они должны почувствовать. Сердцем ли, душой? Их позовут, и тот зов, что покажется сердцу ближе и роднее других, притянет к алтарю, на который надо будет капнуть своей крови. Легко. Наверное. А в глубине души шевелится склизким комком страх – а что, если ее никто не призовет? Не рассыплется ли любая мечта об академии как картонный домик?