– Время истекло! – произнес он.
– Ш-шнурок! Или пус-сс-сто! – выкрикнул Голлум, что было нечестно: два ответа за один раз давать не полагалось.
– Ни то, ни другое, – сказал Бильбо с облегчением, а сам вскочил на ноги, прижался спиной к ближайшей стенке и выставил вперед мечик. Разумеется, он знал, что игра в загадки – священная и очень древняя, и даже лиходеи в ней не смеют жульничать. Но он догадывался, что этой скользкой твари нельзя доверять, тем более последняя загадка по старинным правилам не могла считаться настоящей загадкой.
Однако Голлум сразу не напал. Он увидел меч и пока сидел тихо, что-то шипел и пришептывал, слегка подергиваясь. Первым терпение потерял Бильбо.
– Ну? – сказал он. – Где твое обещание? Мне надо идти, показывай дорогу!
– Мы раз-зве так с-ска-з-зали, Прелес-сть моя? По-каз-з-зать этому противному Торбинс-сс-су?.. Вых-ход, да. А ш-што у него в кармаш-ш-шке? Не ш-ш-шнурок, нет, и не пус-с-сто, нет, голм-голм!
– Не твое дело, – буркнул Бильбо. – Обещал, так выполняй.
– Он з-злитс-с-ся, ему не терпитс-с-сс-ся, Прелес-сть моя, – шипел Голлум. – Но пус-сс-сть подож-ждет, пус-сть подож-ждет. Мы не мож-жем так сраз-зз-зу полз-зать по тоннелям. Мы с-снач-чала с-сх-ходим домой з-за оч-чень полез-з-зной вещ-щью.
– Ну скорее тогда! – сказал Бильбо, с облегчением подумав, что Голлум уйдет. Сначала он даже понадеялся на то, что Голлум не вернется. О чем это он говорил? Что он там может прятать на темном озере? Да еще полезное?
* * *
Но хоббит ошибался. Голлум собирался вернуться. Он был зол и голоден. И придумал лиходейский план.
Недалеко от берега находился его остров, его дом, о котором Бильбо не знал. И там он прятал разную разность. Среди жалкого мусора у него там была одна очень красивая, необыкновенно красивая, удивительная вещь: колечко, золотое и бесценное.
– Мой подароч-ч-чек! – шептал Голлум вслух, так как давно привык целыми днями разговаривать с самим собой. – Он нам с-сейч-ч-час-с нуж-жен, оч-чень нуж-ж-жен!
Кольцо понадобилось ему, ибо обладало волшебной силой: тот, кто надевал его на палец, становился невидимым, владельца можно было лишь угадать по тени в яркий солнечный день, да и та была очень слабой.
Голлум называл кольцо своим «подарочком на день рождения» и «Прелестью», как себя самого, но кто знал, как оно ему досталось, – давно-давно, еще там, наверху, когда в светлом мире попадались такие кольца? Может быть, даже сам Властелин, наделивший Кольцо чарами, не знал, как Голлум завладел им. В подземелье Голлум пришел уже с кольцом. Сначала он носил его, не снимая, пока оно не стало оттягивать ему палец; потом носил в особом мешочке на теле, пока оно не стало натирать ему кожу. А в последнее время он его обычно хранил в углублении в скале на острове и часто вынимал, чтобы посмотреть. А надевал в тех случаях, когда начинал очень скучать (ибо Кольцо обладало властью притягивать к себе), или когда был сильно голоден, или когда ему надоедала рыба и хотелось мясной пищи. Тогда он невидимкой крался по мрачным подземельям и хватал зазевавшихся орков. Иногда он даже заходил в освещенные пещеры, потому что с кольцом был в безопасности: его никто не видел, никто не замечал, никто о нем не подозревал, пока его пальцы не смыкались на горле очередной жертвы! Последний раз он надевал кольцо всего несколько часов назад, когда ловил маленького костлявого орчонка. Как тот верещал! У Голлума еще оставалась от него про запас пара косточек, но он хотел полакомиться чем-нибудь помягче…