Для человека, который всегда прославлял «опыт и знания, здравый смысл и хладнокровие», риск был велик. Хамбро предлагал облигации по курсу 86. Подписка превысила намеченную сумму в шесть раз.
Трешов поздравил Хамбро:
– Склонен полагать, что Ротшильды и Бэринги сейчас кусают локти!
Через несколько дней облигации торговались по 100. Хамбро сколотил состояние, но, как докладывал датский министр финансов королю Фредерику VII, «слава Хамбро никоим образом не меньше из-за того, что рынок неожиданно качнулся и дело обернулось для него большой прибылью».
По королевской грамоте от 6 октября 1851 г. Карл Йоаким Хамбро стал датским бароном. Титул передавался по наследству главе семьи. Барон Хамбро получил разрешение от Королевской геральдической корпорации пользоваться в Великобритании датским крестом слегка измененной формы. Такой крест висит над камином в зале правления банка «Хамбро».
Хамбро разбогател. Он купил поместье «Милтон-Эбби» за четверть миллиона фунтов. Он коллекционировал живопись и вкладывал деньги в свое имение.
Его честолюбивые замыслы осуществились. Он разбогател и пользовался почтением на своей новой родине; страна, где он родился, осыпала его почестями. Он бы очень удивился, если бы кто-нибудь предсказал ему, что главный расцвет его жизни еще впереди.
Финансирование возрождения
В 1851 г. в лондонском Сити никто не обратил внимания на то, что министром финансов Королевства Сардиния стал граф Камилло Бенсо ди Кавур. Апеннинский полуостров тогда был разделен на множество мелких государств, враждебных друг другу. До образования современной Италии было еще далеко. Среди тех, кто боролся за свободу своей родины, были хорошо известны пламенные революционеры Мадзини и Гарибальди. Но в конце концов страну объединил именно Кавур, государственный деятель. Он начал с крошечного королевства, названного по имени неприметного острова в Средиземном море и расположенного у подножия Альп и на равнинах По.
Кавур, которому, когда он стал министром финансов, исполнилось 41 год, был вторым сыном в благородной, но обедневшей семье; по традиции он должен был пойти в армию. Но он не был создан для военной карьеры; он любил математику и финансы. По своим взглядам он был либеральным монархистом, набожным католиком, но при этом возражал против абсолютистской власти церкви. Он обладал вспыльчивым характером, был азартным игроком и нонконформистом. Враги боялись его язвительных замечаний и его острого как бритва ума, но восхищались его патриотизмом и преданностью. В течение короткого времени Кавур служил по военно-инженерному ведомству. Затем родственники поручили ему управлять захудалым загородным фамильным имением; надеялись, что там он не попадет в неприятности. Кавур всерьез заинтересовался сельским хозяйством. Он специально ездил во Францию и Англию, чтобы посмотреть, как там управляют крупными имениями. Ему понравилась Англия – и страна, и люди, и политический климат. Он познакомился с английскими аристократами, которые, как и он сам, были либеральными монархистами и любили азартные игры. Кавур признавался друзьям: если бы он не был пьемонтцем, ему бы понравилось быть англичанином. Подобное желание возникало у многих до и после Кавура.