– А теперь вон отсюда, Балевская! Чтоб ноги твоей здесь не было без родителей! – закончил директор.
С минуту Наташа стояла, а потом медленно пошла сквозь расступившийся строй.
– Всем по классам! – рявкнул завуч, заметив, что несколько школьников попытались улизнуть вслед за Наташей. – Ковтун! Новикова, Диденко… и остальные, а ну на урок! Нечего демонстрации устраивать.
* * *
Наташа содрогалась, словно прилепленная к киловаттному проводнику. Она тряслась, как руки алкоголика до опохмелки. Она дрожала, точно осенний лист под яростными порывами. Слезы часто-часто капали на плечо ее друга и стекали на грудь, испаряясь от жара чешуйчатого тела юноши-дракона. А он ласково теребил ее волосы и целовал девушку в висок, где билась в такт рыданиям синяя веночка. Наташа была благодарна ему. За понимающую нежность. За силу и доброту. За то, что не неистовствовал, а быстро овладел собой и, заперев гнев на тяжелый замок, не предложил за семь секунд оставить на месте 130-й школы кратер с лужами расплавленного кирпича на дне. За то, что существовал вопреки гнусной лжи, что сказки – это неправда. За то, что любил ее. Как человек. И как дракон.
– Что ж будет-то? – всхлипывала девушка. – Вот заявят сейчас куда надо… Придут, скрутят тебя, перекантуют и на полигоны свои поганые повезут… Нет, нет, молчи! – замотала Наташа головой. – Ты их не знаешь! Эти всё могут, миленький.
– Не бойся, я принял меры, милая, – продолжая целовать ее в лоб, успокаивал Нуми. – Распад энергии октаронита ускорен под действием заклинания. Не подарю же я тебе необработанную магию. Скоро все те останутся в дураках и…
– Они забрали у меня твой подарок! – плакала Наташа.
– Я принесу тебе целое ожерелье.
– Ой, нет! – Она откинула голову и почти обезумело поглядела на него. – Знаешь что? Нужно немедля все наше собрать, и ты унесешь его далеко, где ни одна собака легавая не найдет. Прямо сейчас!
– Может… взять и тебя, Наташа?
Никогда еще ей так не хотелось поцеловать его. В губы. По-взрослому. Даже не как в фильмах или романах, а по-настоящему. Еле удержалась. Разве первый истинно любовный поцелуй должен быть таким – под напором враждебных вихрей? Или все-таки он должен разразиться подобно внезапной грозе?..
– Нет. Еще нет… Говорила я тебе, дурачок мой любимый, не надо мне сокровищ, кроме тебя.
Нуми привлек девочку к себе. Они стояли обнявшись, как два уцелевших воина средь жуткого поля битвы, над которым исходят стонами Желя и Карна[33], куда на утыканные стрелами, мечами и обломанными древками копий трупы с криками слетается воронье.