Вульф шевельнулся на своем стуле, не убирая локти с подлокотника, потом поднес руку к нижней губе и провел по ней пальцем.
– Лучше расскажите мне об этом деле побольше, – пробормотал он. – Почему мистер Хафф так долго ждал, прежде чем заявить о своих правах?
– Бланко мне объяснял. Но пользоваться привилегией личных контактов нечестно, и я не смогу вам ответить. Сообщу лишь, что Хафф впервые увиделся с Бланко только месяц назад. Он продемонстрировал адвокату документ и спросил, в какую форму облечь свое требование. Он собирается предъявить его сразу после тридцатого июня. Бланко связался со мной по телефону, и я принялся за проверку официального завещания отца мисс Идз. Выяснив все возможное, Бланко посоветовал Хаффу не ждать тридцатого июня, когда состояние отойдет к Присцилле, а немедленно уведомить о своем требовании ее опекуна Перри Холмера, заявив свои права на половину капитала, а также предупредить Холмера о том, что в случае отказа ему придется нести ответственность.
Ирби приподнял и снова опустил плечи.
– Для Венесуэлы подобный совет был, вероятно, и неплох. Но в здешних условиях – не знаю. Так или иначе, Хафф принял его, и сообщение, составленное Бланко и подписанное Хаффом, было послано Холмеру, а копия – Присцилле. Я тоже получил копию, а вместе с ней дубликаты основных документов и полный отчет о сложившейся ситуации. Еще инструкции от Бланко относительно того, что мне следует удерживать Холмера от передачи браздов правления в руки Присциллы. Я немного знаю законы, но никак не могу подобрать такой, что поможет мне проделать подобный трюк. Хотя требования Хаффа и имеют под собой юридическую основу…
– Приму на веру ваше заключение, мистер Ирби, – заметил Вульф.
– Чудесно. Так я посоветовал и Бланко. Он не получил ответа от Холмера. Наконец мне удалось увидеться с последним на прошлой неделе во вторник. Мы очень долго беседовали, но не пришли ни к каким положительным результатам. Он не выдал своей позиции, и я от него ничего не добился. Тогда я решил, что в сложившихся условиях с моей стороны не будет бестактностью встретиться с Присциллой Идз. Я уже звонил ей и спрашивал, правда ли, что Холмер ее личный адвокат, но она не ответила ни «да», ни «нет» и сперва отказалась меня видеть, но потом я убедил ее, и она назначила мне свидание в пятницу в своей квартире. Она не отрицала, что подписала документ по доброй воле, однако заявила, что позже изменила свои намерения и попросила Хаффа вернуть его, но тот отказался.
Мисс Идз предложила сто тысяч наличными в обмен на бумагу и добавила, что для Хаффа лучше согласиться, ибо в противном случае он вообще ничего не получит, если только суд не постановит обратное. Я позвонил Бланко в Каракас и все объяснил. До тридцатого июня оставалось только десять дней и, если Бланко не ошибался, нельзя было терять ни минуты. Однако все сразу пошло прахом. Бланко отнесся к предложению Присциллы с презрением и даже не пожелал его обсуждать. Холмер с Присциллой уехали на уик-энд, и я не мог с ними связаться. В понедельник утром я начал все сначала, но никого из них не поймал и бросил тщетные попытки. А во вторник появилось сообщение о том, что Присцилла убита. Вчера… – Он словно в мольбе простер руки. – Подумать только! Что за положение!