Бутылка Айла застыла у рта.
– Не поняла.
– Понял. Не надо было спрашивать. – Доминик внезапно почувствовал, что оказался в дурацкой ситуации.
– Это вы к чему сейчас сказали?
– Да так, слышал, в Пирамиде кто-то, не подумав, ляпнул.
– Что ляпнул?
– Ладно, не бери в голову.
– Что ляпнул?
– Ну… всякое. Уборщица как-то увидела твоё фото на тумбочке, ну и сказала кому-то, что это твой парень; кто-то услышал, стали болтать; а потом кто-то сказал, что это не парень твой, а брат; а потом кто-то тебя подслушал, мол, вы с Каем друг друга не считали братом и сестрой, ну и…
– Знаете, я не собираюсь оправдываться из-за дерьма в чужой голове.
– Понял. Это был очень глупый вопрос.
– Да, глупый.
– Извини.
Айла вдруг сжала губы и со звоном поставила бутылку на мёрзлую землю.
– Почему люди такие идиоты?! Нас с Каем всегда подозревали в чём-то таком. Всегда! Даже охранники, которых Щегол поставил вокруг нашего дома, всё время намекали, что между нами что-то есть!
– Теперь очевидно, что это не так.
– У нас никогда не было никого ближе друг друга, понимаете? И это не потому, что мы были близнецами. Не знаю, как это объяснить… Нам всегда казалось, что мы были знакомы ещё до рождения, будто знали друг друга веками. У вас бывало такое?
– Нет, – повертел головой капрал, удивлённый откровением девушки, из которой обычно слова клещами не вытянешь. Да, похоже, ей уже давно пора было дать бутылку, чтобы напилась и выговорилась.
– Это как… не знаю – встречаешь человека и понимаешь, что вы уже прошли через сотни испытаний, чтобы быть вместе, умирали и снова рождались, чтобы встретиться здесь и сейчас. У нас так было. Мы могли часами смотреть друг на друга и видеть в наших глазах все прожитые порознь жизни. Когда мама нас рожала, её пришлось разрезать, потому что мы не могли родиться естественным способом. Скрутились в какой-то узел и шли вместе. Даже когда нас вытащили, акушер не сразу понял, где кто, так мы сплелись руками и ногами. Так и прожили вместе, вцепившись друг в друга. У него на шее было родимое пятно в виде пореза. Говорят же, что родимые пятна – это следы от ран, от которых мы умерли в прошлой жизни. Когда я маленькая совсем была, рассказывала маме, что знаю, кто ударил Кая в шею ножом в прошлой жизни. Выдумщицей была. Да, я сказала Ашантиме, что мы друг друга не считали братом и сестрой. Мы даже похожи не были. Просто мы любили друг друга. При чём здесь вообще постель?
– Ни при чём. Ты права.
Айла фыркнула и хмуро уставилась себе под ноги.
– Знаешь, – тихо сказал Доминик, – зато теперь он в месте, где ему гораздо лучше, чем тут. Я не религиозен, но иногда хочется верить во что-то подобное, правда?