– Ты ошибся, демон, – тихо, с разрывающей сердце грустью окликнул его Эран.
– В чем? – обернулся Повелитель.
– Сарриналу не причинит боли даже смерть Эллии, напротив, он желал ее с самого рождения своей дочери.
– Ты не знаешь нас, – покачал головой Октарис. – Чего бы раньше не хотел Кобвул, мое решение принять Эллию как собственную дочь станет для него болезненным ударом. Она – его плоть и кровь, а значит, принадлежит ему. Принадлежала, – жестко улыбнулся демон, – теперь он ничего не сможет сделать, кроме как смотреть, как поверженный им враг вновь обретает силу и отнимает у него все!
– А как же Эля? – сжав безвольную руку едва сдерживающей слезы девушки, спросил у него Эйраниэль. – Ты решил, что она очередная пешка в твоей игре, но это не так. Я не дам тебе причинить ей новую боль, хватит! Ей и так досталось в жизни по вине Первого Советника!
– Я не все рассказал, – подавив легкое раздражение от слов посмевшего перечить ему эльфа, покачал головой Октарис, – тогда это была всего лишь месть… – Он медленно поднялся с кресла и подошел к ссутулившейся девушке: – Посмотри на меня. – Демон мягко тронул опущенный подбородок Эли, вынуждая поднять на него блестящие от обиды глаза. – Ты пришла на зов моей магии вопреки своей воле, но именно твое желание помочь, твоя решимость и внутренняя сила помогли освободить меня, разрушив печать. Уже тогда я видел в тебе не просто случайную девушку, но равную себе по духу. А потом, когда ты, не жалуясь на холод и впивающиеся в ноги острые камни, шла босиком навстречу свободе… я восхищался тобой! Но то, что ты сделала после… ты не задумываясь бросилась на помощь грязному, оборванному старику, без малейшего отвращения исцеляя израненные ступни… и в городе… разве ты хоть на миг засомневалась, закрывая меня своим телом от обозленных стражников? Меня! Демона! Я ведь знал о развязанной кузеном войне с Эльминатиэлем. Он с радостью посвятил меня в свои планы по полному уничтожению великой расы. Ты должна была ненавидеть меня, а ты защищала… Я давно окружил свое сердце ледяной стеной, но ты пробила в ней брешь. Я никогда не изменю клятве. Ты – моя дочь… Танайя… этим именем я хотел назвать свое дитя…
– Так вот почему ты так отреагировал, когда я сбежала, – с сожалением скривилась Эля.
– Я открыл тебе душу, а ты испугалась и оттолкнула меня. Это было… обидно.
– Прости, я не хотела, – смахнув ладонью скользнувшую по щеке непокорную слезинку, виновато улыбнулась девушка.
– Клянусь, я на самом деле никогда не причиню тебе вреда, доверься мне.
– Я постараюсь, – еле слышно шепнула она робкое обещание.