— Остается «Киев».
Они пошли по улице вниз.
— Там тоже нет. Я уже везде побывала...
В Оксанином голосе — растерянность. Парень взглянул на нее и проговорил успокаивающе:
— А вы не падайте духом. Не на полюс приехали. Говорят, на выставке места всегда есть. Поедем туда.
— Так это же за городом?
— Ну и что же... Эй! — подпрыгнув паренек поднял руку с плащом. — Такси!
Большая черная машина мягко подминала под себя распластанные поперек асфальта тени. Оксане и самой было чудно, как это она согласилась сесть в машину, — ведь хлопец ей совсем незнаком. Правда, в его лице ничего злого... Какой-то он немножко странный. Но с портфелем, одет опрятно.
Она повернула голову, будто разглядывала улицу, и еще раз окинула взглядом соседа. Был он длиннолицый, смуглый, как цыган. Глаза большие, веселые.
Но все же... все же она совсем его не знает. Не знает даже его имени. А, собственно, зачем ей его имя?
— Вас как зовут?
— Меня? — Она даже вздрогнула от неожиданности. Ей показалось, что он прочитал ее мысли. — Оксаной... А вас?
— Родители называли Алексеем.
— Родители. А другие?
— Другие — Олексой. Вы тоже так называйте.
— А вы кто?
— Я?.. Артист. Клоун.
В самом деле? Оксана еще никогда не разговаривала с артистом. А может, он шутит? Клоун?..
Клоун оказался еще и рыцарем. Не успела она вынуть из кармана деньги, как он уже расплатился с шофером и вынес из машины оба чемодана,
Но свободных мест не было и на выставке. Теперь уже встревожился и Олекса.
— Я согласен и в свинарнике переночевать, — пошутил он, а сам, размышляя, мял в руках шляпу.
Потом, нахлобучив на голову шляпу, сказал решительно:
— Есть еще один шанс, последний. Неподалеку отсюда находится сельскохозяйственная академия. У меня есть такая бумажка, по которой должны дать место в общежитии. А если уж и эта бумажка не поможет, придется ехать на вокзал. — И, схватив, не спрашивая, ее чемодан, он зашагал через широкую асфальтированную площадь.
— В этой бумажке говорится только о вас.
— Там не указано. Да и... Не отставайте!
Нет, он не мог оставить девушку одну посреди улицы незнакомого ей города. Он еще даже и не решил, что будет говорить в общежитии. Ведь в бумаге действительно значилась только его фамилия. Это Леонид убедил его взять от их института отношение в академию. Там говорилось, будто Олекса должен познакомиться с новыми методами яровизации морозоустойчивых культур в академии, а также обменяться опытом лабораторной работы. Олекса и в самом деле намеревался ознакомиться с этим методом, но так, для себя. Отношение подписали Леонид — секретарь комитета комсомола и председатель профкома. «Эта бумажка, — говорил ему Леонид, — будет тебе находкой. Ты читал в газете: в Киеве совещание начинается. Там теперь в гостинице места днем с огнем не сыщешь. Я бывал в Киеве, знаю».