– Девушка не виновата в том, кто ее родители.
Ирина потерла лоб. В висках зарождалась тупая ноющая боль, верный предвестник мигрени. Или она в ближайшее время ляжет спать, или…
Поверьте, очень сложно выйти на работу, когда гадкая болячка треплет тебя, как бабка – веник.
– Кирилл, я тоже не виновата в том, что устала, как собака. Ты спросил – я сказала. Девушка жива и не в беде. Остальное… остальное выясните сами. Если нет – тогда милости прошу, я ее поищу, но не бесплатно.
– И сколько?
– Платить будешь ты – или отец девушки?
Кирилл замялся.
– Он вообще знает, что ты здесь?
– Нет.
– Тогда бесплатно, – Ирина отвернулась и посмотрела в окно. – Для тебя я это сделаю.
Хотя обидно. И почему-то больно. И царапает… ты ревнуешь?
Кажется, это действительно ревность.
– Ириш, мне просто жалко Маргариту. Она совсем еще ребенок.
– Кирилл, в восемнадцать лет я уже осталась одна, – отрезала Ирина. – Я выжила, и могу тебе сказать – это возможно. Думаю, твоя девочка тоже выживет. Она даже в лучшем положении – у нее есть семья, есть, на кого рассчитывать…
– Петя достаточно жесткий отец…
– И ты хотел ее найти, пока она не натворила глупостей? – прищурилась Ирина.
– Как бы это ни звучало – да, – рявкнул Кирилл. Глаза оборотня зло сощурились. – Ирина, тебя иначе воспитывали. А Маргошка пока еще ребенок. Церковно-книжный, добрый, доверчивый… ее в какую-то гадость втянуть ничего не стоит.
– Вот отец ее и вытащит.
– Нет.
– Не вытащит? – удивилась Ирина.
– Я же говорю, Петя очень… ригидный человек.
– Ригидный – это в смысле?
– Негибкий. Упертый. Не достучишься.
– Поняла. И ты считаешь, если его дочь влетит в проблемы….
– Он от нее может просто отказаться.
– Какой замечательный священник. Терпимость и понимание так и прут…
– Хватит язвить, а? – Кирилл нахмурился. – Я часто бываю у них дома, пропади не Маргошка, а Дашка, или там, Ленька, я бы то же самое сделал. Они балбесы, но жалко ведь! Вляпаются, потом не разгребешь, вся жизнь будет сломана.
Ирина пожала плечами еще раз.
– Если ничего не найдете – приходи завтра вечером. Авось, оправлюсь. Я сегодня очень много силы отдала, пока мы Люсю вытаскивали, мне даже сидеть сложно, сам видишь.
– Вижу, – кивнул Кирилл.
Ирине действительно становилось хуже и хуже, леденели пальцы, сводило мышцы, покалывало, словно иголочками, начинался откат.
– А раз видишь, то извини. Пойду я спать, пока лапы не отбросила. Я тоже живой человек, я ужасно устала, я отдохнуть хочу…
– Да, конечно. Извини, я сорвался.
– Не стоит извинений.
Ирина поднялась, ее шатнуло и пришлось опереться о стену.