В июле, на совещании с Розенбергом, Заукелем и другими должностными лицами, Кох снова заговорил об инициативе Власова. Согласно протоколам, «Кох потребовал роспуска так называемой Русской освободительной армии Власова и перевода Hiwis [ «хиви»] в категорию рабочей силы. Недвусмысленный приказ фюрера по этому вопросу необходимо было выполнить».
Сторонники «русской освободительной» инициативы были сами обескуражены. Не принадлежавшие к данному кругу и убежденные антинацисты, такие как Ульрих фон Хассель, воскликнули: «Слишком поздно!» Гроте пришел к выводу, что больше ничего нельзя сделать. Штрик-Штрикфельдт, ставший близким личным другом Власова, разочаровался во всем проекте. Один за другим все сторонники «политической войны» потерпели неудачу, вне зависимости от своих целей и намерений. Почти трагикомично выглядит то, что Риббентропа, так часто «шагавшего не в ногу», его собственный Русский комитет уговорил наконец вступиться перед Гитлером за возрождение дела Власова. Хотя министра иностранных дел заранее подробно проинформировали, он ушел с совещания с Гитлером в очередной раз убежденным в правоте фюрера.
Эта неудача неизбежно должна была иметь свои последствия для Власова и его последователей. Их отношение к рейху заметно охладело. Некоторые из коллаборационистов отныне стали более восприимчивы к советским предложениям вернуться в Красную армию или присоединиться к партизанам. Другие пришли к мнению, что вся деятельность является лишь средством выживания и источником средств к существованию. Немногие пребывали в неверии, что «Гитлер мог быть настолько тверд», надеясь, что вспышка озарения должна вскоре неизбежно осветить ставку фюрера. А остальные пришли к заключению, что уже слишком поздно и что выбора между двумя воюющими сторонами попросту не существовало.
Решение Гитлера от июня 1943 г. завершило единственную в своем роде главу восточной политики. В том же году, как показывалось ранее, был введен – в основном под воздействием поражений и нехватки ресурсов – новый этап несколько более примирительной тактики Германии. Примечательно, что изменение тактики ограничивалось такими сферами, как пропаганда, экономика и межличностные отношения; оно еще не проложило себе путь в самую сложную область – в политическую войну.
Одновременно тогда же, летом 1943 г., внимание Германии переключилось с оккупированных территорий на военнопленных, рабочих и коллаборационистов в самом рейхе. Учитывая продолжающиеся поражения армии и рост партизанского движения на Востоке, главной заботой творцов немецкой восточной политики отныне стала одна оставшаяся переменная величина: Osttruppen.