Эта сука не так давно пыталась отрезать тебе ухо, напомнила она. Но, черт ее дери, врагом вроде нее, пожалуй, можно гордиться, точно хорошим украшением. Многие ли в Брокке могут позволить себе такого врага?..
— Извини, — вдруг произнесла она, хотя до того сама не замечала, что хочет что-то сказать.
— А?
Ланцетта повернулась к ней, все еще хищно ухмыляясь. В ее темных глазах желтым пламенем плясало торжество.
— Тот парень из «Котла». Наверно, мне не стоило уводить его.
Ланцетта несколько секунд молчала, разглядывая беспокойно переминающихся сфексов.
— Плевать.
— Я видела, что ты положила на него глаз, но… Черт, на самом деле он был паршивым любовником. Хрен от ишака, а мозгов и того меньше. Но я пожадничала. Не захотела делиться.
— Надеюсь, он наградил тебя гонореей.
— В общем… — Холера смущенно потерла подбородок, — Я понимаю, почему тебе приглянулось мое ухо. Серьезно.
Ланцетта ковырнула ногтем пол.
— Я могу наконец его забрать?
Холера показала ей зубы.
— Только попробуй.
Некоторое время они сидели молча, болтая ногами в пустоте и наслаждаясь тем, как сфексы беспомощно кружат внизу. Ощущая близость добычи, они не собирались отступать в темноту, хоть и понимали, что та, находясь в считанных метрах, так же далека от них, как Броккенбург от Аахена. Но, видимо, все насекомые по своей природе настойчивы.
— Мне не нужен был этот идиот, — произнесла вдруг Ланцетта, не глядя на Холеру, — Хотя мордашка у него была вполне ничего…
— Тогда…
Волчица зевнула, продемонстрировав юркий розовый язык, от вида которого у Холеры почему-то потеплело в животе. Если этот зевок и был фальшивкой, то удивительно ловко сымитированной.
— Его семя, — буднично пояснила она, — Мне нужен был один наперсток его семени для… одного дела.
— Сраная дрянь! — вырвалось у Холеры, — Для чего, хотела бы я знать? Если ты собралась варить декокт для гладкой кожи, с твоими прыщами, чего доброго, придется передоить половину мужиков в Брокке!..
Ланцетта поморщилась.
— Оно было нужно не мне. Моему сеньору.
Ах, вот оно как?..
— Что, твой сеньор любит молоденьких мальчиков?
К ее удивлению Ланцетта рассмеялась. Смех у нее был жутковатый. Вроде правильный и по-своему даже мелодичный, но какой-то натужный, неестественный. Как фехтовальные упражнения школяра, который научился сносно вертеться с деревянной рапирой, но ни разу не был в настоящем поединке.
— Это Марбас-то? Если его и интересуют молоденькие мальчики, то разве что как материал для новых сапог. Но мне, в общем-то, плевать. Я, знаешь ли, стараюсь не лезть в дела демонов.
Холера едва не клацнула зубами, чтобы запереть внутри так и не родившийся смешок.